С пальца срывается небольшой огонек,
что быстро летит к цели. Змея замерла, и тут же получила огненный
снаряд в одну из голов. Тварь начала извиваться от боли, отчаянно
шипя, а я получил шанс вдохнуть.
В голове сразу прояснилось. Да так,
что быстро вставляю три когтя между пальцами, выхватываю кинжал, и
мчусь добивать тварь.
– Да как к тебе подступиться,
зараза, – в сердцах кричал я, наблюдая за извивающимся телом.
А между тем пламя змея сбила, и
стала медленно поворачивать головы ко мне. Я быстро подскакиваю к
ним, и когтями придавливаю к земле, а боковой и вовсе пронзает
тело. А второй рукой тут же вонзаю кинжал в тело. Пара уколов, и
головы почти полностью отделены.
Я отползаю к стволу дерева, и
перевожу дыхание.
– Черт…еще немного, и…подох бы, –
пробормотал я, прерывисто дыша, – Почему раньше таких тварей не
видел.
Немного отдышавшись, смог мыслить
более рационально.
– По хорошему мне бы исследовать эту
змею. Может (или скорее всего), она ядовитая, и из желез можно
получить секрет, – озвучивал свои мысли, – Но… опыта у меня нет,
как и подходящей ёмкости.
Еще была мысль снять шкуру, и потом
что-то из нее сделать. Но в голове всплыло, что для хорошего
материала на выходе нужна соль. А ее не было… ну-у-у только если
мой пот собирать и выпаривать.
Поэтому решил больше не забивать
голову, с опаской залез на другое дерево, и быстро уснул.
Пробуждение было не самое приятное,
потому что постоянно мерещились какие-то ползучие твари. Но утром
тело было целым, а труп змеи куда-то исчез.
Душа не вселилась в эту оболочку,
что только укрепило мои подозрения. Выходит, к вместилищам есть
определенные требования у каждой души, но трупики небольших существ
почему-то не котируются у Дэи.
Кольцо за ночь не восстановилось,
поэтому от горячего завтрака отказался. Это того стоило, ведь за
сегодня я должен был дойти до места, где нужно сворачивать с
грунтовки на тропу к святилищу Дэи.
Преисполненный я двинулся в путь,
поправив лямку на походном рюкзаке.
***
Лок стоял напротив своей подруги, и
хищно улыбался. Он до сих пор не мог поверить своим глазам, когда
Люмия дала ему в спутницы одну из своих дорогих сестер. Он помнил,
что та сказала: «Это великая честь, малыш, и лучше бы тебе об этом
помнить. Я даю тебе свою дочь, и если хоть один волосок с ее милых
лапок…», а дальше начиналась ругань, которую парень не хотел
вспоминать.