Тело
девушки медленно сползает по земле прямо в зубатую пасть, слышится
чавкающие звуки в утробе, и похороны закончены.
Я же иду
обратно, чтобы убедиться, что все насильники отошли в мир иной. Под
деревом все уже затихли, как и тип на поляне.
– Надеюсь,
вы когда-то возродитесь, чтобы я мог еще раз вас убить, – прорычал
я, – А пока лежите тут, и пусть ваши тела не тронет ни одно
животное – к такой падали лучше не притрагиваться
никому.
Иов вот уже двадцать лет был главой
Морбурга – заштатного городишки на юге вольного герцогства
Мальборо. Но кроме флага с красным единорогом на белом фоне мало
что говорило о принадлежности к самостоятельному государству.
Сейчас мужчина лет пятидесяти с
выпирающим животом и густой бородой сидел за столом, а под ним
отрабатывала повинность одна из служанок. Давно он уже не брал руки
ничего тяжелее женской ляжки, а меч на стене порядком поржавел.
Невеселые мысли были в голове у мэра
– караваны все реже доходили до городка, продуктов первой
необходимости не хватало, а герцогу, кроме подателей, было плевать
вообще на все.
– Я не приказывал останавливаться,
отрабатывай!, – бухнул по столу Иов, от чего на покрытую платком
голову девушки внизу посыпались порохи пыли.
«Да-а-а-а-а-а, тяжела ноша мэрства.
Хочется уже уйти на покой, запереться в своем родовом поместье, и
хватать за груди служанок помоложе, а не это все тут», – с
наслаждением думал Иов.
Стук в дверь нарушил идиллию в
богато обставленной комнате.
– Скотобаза, кого там еще принесло,
– пробубнил себе под нос мэр, – Входите!
Дверь медленно открылась с
явственным скрипом, и на пороге застыл высокий мужчина в очках.
Одна рука была занята книгой, а второй он сейчас поправлял оправу,
съехавшую на нос.
– Уважаемы-мы-мый мэр, надеюсь, вы
не забыли, что сегодня прие-е-е-емный день, и к вам с утра уже
выстроилась оче-че-че-чередь просящих, – заикаясь проговорил
тот.
– Лом, ты мой секретарь, прими устно
от этих селюков, если они умеют говорить нормально, от купцов и
горожан письменно их о-о-о-очень важные пожелания, и немного
поулыбайся, – проворчал пузан, – Неужели тебя нужно такому
учить?
– Го-го-го-го-сподин, я это делаю
уже на про-про-про-про-тяжении пяти седьмиц, народ недоволен и…
высказываться изволит о вашем ле-ле-ле-ле-ле-нтяйстве, похоти и
обжорстве, – проговори Лок, заговорщицки понизив голос.