Погруженный в свои мысли, я и не
заметил, как мы покинули заведение. Глазам понадобилось немного
времени, чтобы привыкнуть к яркому свету, а человек поманил идти за
ним. Так мы снова прошли до рыночной площади, где народ только
собирался, а торгаши едва успели выложить товар. Другие только
расставляли еду, ткани и какие-то шкуры. Неподалеку показалась
телега, запряженная худоватой кобылкой. Рядом стоял бандитской
наружности мужик, что косо смотрел на проходящих более обеспеченных
горожан.
Человек кивнул ему, а потом указал
на меня. Мужик сплюнул себе под ноги, осмотрел упряжь лошадки, сел
на козлы и недовольно посмотрел на меня.
Я поднял голову на своего товарища
по опасному бизнесу, тот мне утвердительно кивнул, и я пошел к
телеге. Едва смог залезть по высокому борту, чтобы не раскрыть
себя. Удобно уселся на мешки, но мужик резко свалил на меня
несколько боковых, чем неслабо так придавил. Я уж начал было
возмущаться, но мой соучастник успокаивающе поднял руки, и тыкнул в
сторону, где были городские ворота.
– А, конспирация, получается, –
пришла в голову мысль, – Контрабанду в моем лице будут
провозить.
Слегка кивнув своему спасителю в
прощальном жесте, получил ответную реакцию.
Телега со скрипом сдвинулась, и
мужик на козлах сделал легендарное «но-но-но» лошадке. Никогда не
понимал, реально ли это работает, но в фильмах всегда так
делали.
Вот так я и лежал, придавленный
тяжелыми мешками, и едва мог видеть кусочек неба. Не прошло много
времени, и почувствовал, что мы остановились. Послышались невнятные
голоса, телегу пару раз слегка качнуло, а потом лошадка снова
потащила меня на свободу.
Мужик что-то промычал спустя время,
и я это воспринял на свой счет. Отпихнув мешки, вдохнул свежего
воздуха, и снова увидел, казалось, бесконечные поля и одинокие
хатки, что стояли по обе стороны от дороги.
Взгляд зацепился за крайний домик,
откуда и началась моя история с походом в город. А там уже бегал по
двору чумазый ребенок, какая-то дородная баба на него кричала, а
чуть дальше мужик возился у хлева.
– Что-то уходит, чтобы уступить
место новому, – тихо прошептал я, – Но почему тогда так больно от
несправедливости и ненужных жертв?
Лок сидел в своём небольшом
кабинете, и старательно водил пером по желтоватой бумаге. После
смерти Иова на него свалилась вся работа, ведь нового мэра не было,
а секретарь был в курсе всех дел.