— В порядке. В тот же день, как тебя сюда свезли, дома уже была. Ни царапины. Отпустили, когда поняли, что все подвисло. Ты ж парень осторожный — все свои денежки и все активы на себя и свою подпись завязал. Если бы помер, Лерта, вступив в наследство, смогла бы распоряжаться твоим добром, и ее получилось бы выдоить. Но ты жив, и ни фига у тех подонков не вышло! — Шейла на редкость хищно улыбнулась. — Вот сейчас оклемаешься, как задашь всем жару!
— Жару! Я… Я будто полено! И соображаю с трудом, и двинуть даже пальцем не в состоянии!
— Ну, а чего ты хочешь? Почти три месяца провалялся, врачи говорят: долго восстанавливаться придется. Но ты сможешь. И… И я так рада за тебя, Бриан! И за себя тоже! Я ж, знаешь, как изводилась из-за того, что с тобой произошло! Моя ж вина…
— Брось…
— Нет, не «брось». Я так облажалась! Некоторое время даже думала, что правы те, кто говорит: бабам в полиции не место. Почти поставила крест на себе и карьере. Но теперь… Я сумела! Выследила тех уродов, из-за которых ты чудом к Единому на прием не загремел. Выследила, а после мы их взяли и упаковали!
— Круто… — на душе почему-то стало пакостно, и Бриан с некоторым даже трудом заставил себя задать следующий вопрос: — Удалось узнать, кто именно меня заказал?
— Нет. Пока нет. Увы, но этих поганцев взять живыми не вышло, — Шейла тронула себя за плечо и поморщилась, — так что допрашивать некого было. Но, надеюсь, и это порешаем. А пока я начальству своему о тебе доложу. Надо будет к тому моменту, как все прознают о твоем воскрешении, организовать охрану у палаты, чтобы избежать… повторения.
— Повторение я точно не переживу, — Бриан улыбнулся тускло и шевельнул рукой, попытавшись ощупать себе раненую голову.
Сделать это не удалось — тело действительно почти не слушалось. Полено! Как есть полено!
Торт со столь странным, совсем не кулинарным названием любила делать мама Бриана, пока была жива. Причем, подшучивая над домашними, она еще и оформляла этот рулет с нежным кремом — сливочным внутри и шоколадным снаружи, — в виде самого настоящего дерева с ветвями-обрубками. И даже на шоколадном креме кору зубочисткой прорисовывала.
Семейная легенда гласила, что началась эта новогодняя традиция с того, что мама вусмерть поругалась с отцом. Обвиняла, что тот ей весь мозг выклевал. Слово за слово. Мама обозвала отца дятлом, отец маму тупой, как полено, зазвенела посуда… А вот после того, как эти двое помирились, на семейные торжества стал неизменно изготавливаться торт в виде сучковатого полена… Шутила мама так, припоминая отцу былое…