Самолёт снова дёргается, как пьяный, и прямо надо мной
оказывается шасси, сраное колесо! Что тут думать, как говорится,
прыгать надо! И я прыгаю, и схватившись за металлическую трубу,
повисаю на ней. Словно дождавшись именно этого момента, самолётик
резко взмывает вверх.
А-а-а!!! Полегче ты! Такое чувство, что у пилота сегодня первый
полёт. Жаль, конечно, что я не Супермен и без посторонней помощи
летать не умею, но ничего не попишешь. С трудом я подтягиваюсь,
закидываю ногу и, опершись, залезаю на наклонную трубу, идущую к
колесу.
Пипец, Бельмондо бы мной гордился, я думаю, да и Шон Коннери,
или кто там у нас нынче изображает Джеймса Бонда… Ветер рвёт костюм
и треплет волосы, надувает и делает похожим на человечка-Мишлена. Я
выглядываю из-под крыла. Позиция неплохая, но надо двигаться
дальше.
Закидываю ногу, ищу, за что зацепиться и, найдя, держась одной
рукой за трубу, второй шарю по крылу сверху. Там перекладины,
распорки и растяжки… Есть. А теперь… Рывок и… я на крыле.
Ух-ты! Я осторожно, держась за все эти палки и другие части
конструкции, проползаю и поднимаюсь, прижимаясь к борту, заглядывая
в кабину.
Пилот, увидев меня, отшатывается от окна, он явно перепуган. Я
показываю ему большой палец, перевёрнутый вниз, мол, садись, сучий
потрох, но он не подчиняется. Тогда, одной рукой обнимая тонкую
растяжку, я перетягиваю автомат и луплю по стеклу так, чтоб
ненароком не высадить мозги лётчику.
Стекло разлетается, но пролезть внутрь, всё равно невозможно
из-за сложной и дурацкой, похожей на клетку рамы.
Ветер и двигатель грохочут так, что звуки выстрелов практически
растворяются в этом грохоте. Струи воздуха пытаются отодрать меня
от моей гравицапы. Оторвать, сбросить, скинуть, победить, но хер-то
там, не за этим я сюда приполз. Боюсь даже думать, каково там
Наташке.
Я врастаю в конструкцию крыла, моя левая становится частью рампы
или лонжероном. А вот правая сжимает рукоять автомата, висящего на
широком брезентовом ремне, перекинутом через плечо.
Черномордый опасливо выглядывает в дверь и я без раздумий жму на
крючок, выплёвывая короткую очередь. Чувак подаётся вперёд, на
мгновенье замирает в дверном проёме и тут же валится, как куль.
Ах, у ямы холм с кулями, выйду
на холм куль поправлю…
В тот же миг у двери появляется Наташка в белом платье и сама
белая, как мел. За ней стоит представитель этнической преступной
группировки и упирает ей в голову пистолет.