Стоило мне только пожелать этого, как пробка рассосалась сама собой. И через десять минут мы уже въезжали в Санта-Полу.
Ситуация с мерзавцем Сабасом тоже стала ясной до кристальности: если до сих пор ответом мне были длинные гудки, то теперь робот из сотовой компании «yogo» женским голосом сообщил, что абонент находится вне зоны доступа.
Скрывать от ВПЗР факт гигантского пролета дальше не имело смысла.
– У нас возникли форс-мажорные обстоятельства, – осторожно сказала я, когда мы подрулили к набережной.
– Какого рода?
– Э-э… Человек, который должен был везти нас на Талего… Словом, он не отвечает на мои звонки. Куда-то подевался, сукин сын. Пропал.
Вывалив одним махом страшную правду, я стала ждать реакции ВПЗР. Вернее, окончания реакции, поскольку на любой форс-мажор она реагирует достаточно однотипно: устраивает истерику. Интенсивность истерики я привыкла измерять по шкале Рихтера. Сейчас она точно потянет баллов на 10–11 – со всеми вытекающими в виде полного разрушения инфраструктуры и частичного разрушения природного ландшафта (человеческие жертвы учету не поддаются).
– Как это – пропал? – голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросила у меня ВПЗР.
– Понятия не имею. Разговаривала с ним вчера вечером, он подтвердил, что будет ждать нас на пристани. И даже название катера сообщил – «Байена»[12]…
– Да плевать на название!.. Просто объясни мне, что значит – пропал? Украден инопланетянами, что ли?
– Не знаю. Может быть.
– А может, он скоропостижно скончался? Был насмерть сбит мусоровозом? Отравился колбасой?
– Может.
– Ты издеваешься?!
– И не думала.
Ну вот, началось: ВПЗР как ненормальная принимается дергать за ручник и попеременно стукаться головой то о приборную панель, то в стекло пассажирской двери. Ритм, как и следовало ожидать, две четверти. Самба, румба, пасадобль. А по окончании обязательной программы последует раздел моей несчастной тушки.
Тут и к гадалке не ходи.
– Вообще-то машина арендованная, – меланхолично замечаю я. – Не хотелось бы, чтобы вы ее развалили. Неустойки в Испании чудовищные – вовек за нее не расплатимся.
– Расплатимся! – ВПЗР швыряет в меня первым, что подвернулось под руку, – коробкой от диска «Con Otro Aire».
Совсем не больно, но унизительно. Хотя… Немножко все-таки больно. Будет ли конец вэпэзээровским бесчинствам? Нет, если его не положу я сама. А сейчас – самое время.