Так, без лишней суеты и на глазах у всех,
контрабандный груз становился легальным и входил в громадный
торговый оборот империи. Я считал, с этой партии лично мне положено
одиннадцать с половиной тысяч, а китайцы вообще будут кипятком
писать от счастья, что схема заработала.
Моя
беда в том, что такими темпами миллион, то есть громадные по
местным меркам деньги, я заработаю только ближе к
пенсии.
Слева от меня упал почти смертельно
измученный Ченом сигаретный бычок.
-
Курить вредно. Поможешь мне с переездом, Чен?
-
Куда переезжаем?
-
Завтра, я тут домишко прикупил. Танлу-Же посоветовал.
-
Ну, босс боссу плохого не посоветует.
* *
*
Извозчик довёз меня и попрощался. Я дал ему
на прощание рубль в качестве чаевых, хотя Игорю никогда не давал.
Впрочем, Игорь в результате стал директором, а в этом парне я бы не
был так уверен.
Кивком поздоровался с консьержем и поднялся в
квартиру, с легким щелчком отпер дверь.
Квартира встречала меня напряжённым
молчанием.
Когда в доме кто-то есть, как правило это
чувствуется, слышится, ощущается без всякой местной
магии.
Семья ужинала на кухне, я отлично слышал их.
Разулся и прокрался, осторожно заглянув на кухню.
Мои
свежеобретённые родственники сидели, окружив стол, оккупировав
кухню как цыганский табор, кушали молча, сосредоточенно и
сравнительно тихо.
Я
появился в дверях, поймал взгляд отца и жестом позвал его в
коридор.
Мама встала и сразу же
захлопотала:
-
Юра, встань, уступи Аркаше место.
-
Но я же ещё не доел? – возмутился один из старших братьев, в
тёмными густыми бровями.
Постарался запомнить для себя, как его
зовут.
-
Всё нормально, мама, я по дороге поел, - легко соврал я. С одной
стороны, большую часть дня на ногах, только на вокзале скушал
немного подозрительный расстегай. С другой – ужинать в обществе
собственного семейства была для меня чересчур напрягающей
перспективой. В конце концов надо пользоваться преимуществами
молодого тела, которое небольшое время может не есть и не спать без
всяких последствий.
-
Мы с Аркашей побеседуем, - успокоил её отец.
…
-
Прости, сын, что мы так накинулись. Просто ситуация…, - начал он,
когда мы вышли в коридор и скрылись с глаз остальных.
-
Ничего, - само слово «прости», даже сказанное суховато, многое
меняет. – Ты меня тоже извини. Вы всю жизнь на меня тратили,
вкладывались, а я не оправдывал.