Уж после он сам отправился ко фризам и привез огромных их коней черное масти с гривами, будто шелковыми. И тонконогих арабских жеребчиков сумел добыть, едва при том головы не лишившись. Диво разумных гишпанских лошадок, которые и речь-то человеческую разумеют… ныне бессчетны были табуны Градомысловы, и собственные сыновья его уж бороздили моря-окияны, выискивая новых, диковинных, коней. Вот старший-то и прибыл.
- Поглянь, тять, - прогудел он, горбясь.
Годы-то минули, и пусть по-прежнему крепок был Градомысл Зимославович, что разумом, что телом, да сыновья-то выросли. Вон, Божедар, на полголовы батьки выше, в плечах ширше и бородой обзавелся солидною. Её и теребит, беспокоясь, что батько скажет.
Градомысл же с ответом не спешит.
Поглядывает на лошадей, которых с ладьи сводят, одного за другим… ладью-то к самому причалу привели, сходни кинули широкие, и по ним, стало быть, коней и сводили.
Хороши…
Правда, не понять, какой крови, но хороши… вон тот жеребец сизой масти будто из серебра сотворенный. Идет, красуясь, шею гнет лебяжью. Голова точеная. Тело крепкое, а ноги тонки, дивно даже, как держится он на ногах-то этих. Обычно-то кони после морского пути неказистыми глядятся, даже самые крепкие, красивые красы изрядно теряют. А этот вот…
- Добре, - Градомысл обошел жеребца кругом, сунулся было зубы глянуть, да тот вскинул голову, затряс, заржал тоненько. – Ишь ты, с норовом…
- А то! А уж какой ходкий, тять! – Божедар сам коня по шее похлопал. – Чисто ветер… и устали не ведает. Я его день гонял, а он и не взопрел даже…
Конь зубы-таки оскалил. Белые, ровные, будто и не конские… что-то этакое кольнуло, но не успел Градомысл мыслишку этую поймать, как сын вновь заговорил.
- Я от мыслю, что надобно его на тот табун, который из-под Ногайца пошел. Там кони статные, а с этим и крепкие станут…
- Погоди…
- А после-то в Кружевчино отослать, пусть всяких кобыл кроет, а там поглядимо, что лучше…
- Погоди! – уж громче сказал Градомысл, и сын смолк, понявши, что пусть конь и хорош, но нельзя ж вот так, сходу, за дело браться. Дела спешки не любят.
Надобно посидеть.
Подумать.
Книги учетные глянуть, которые Градомысл еще когда завел, каждого своего коня, пусть бы самого худого, в них записывая. Да и к жеребцу приглядеться. А то он, конечно, хорош, но как знать, примет ли новое место? Сумеет ли приспособиться к зимам беловодским. Или вот к корму? Чем вовсе его потчевать? А то всякое бывает…