По дороге обратно к усадьбе Глеб то и дело заглядывал мне в рот,
он теперь смотрел на меня так, словно бы увидел перед собой некий
ходячий кладезь мудрости, каждое слово которого следует ловить на
лету. Мне же надо было сказать ему еще кое-что важное, то, ради
чего я затеял всю эту прогулку в компании Бокия. И момент казался
подходящим, когда я сказал:
— Вот что еще, Глеб, хочу попросить тебя об одном одолжении.
Если тебе позвонит Сталин и спросит о моих способностях целителя,
скажи ему, что методики биоэнергетического массажа, которым я
владею, разрабатывались в секретной лаборатории твоего отдела. Но,
поскольку никто, кроме Менжинского, не смог на практике овладеть
этой методикой, программа была свернута. А тот ученый, который ее
вел, уже умер. Подбери и оформи задним числом кого-нибудь на эту
липовую должность из тех, кто на самом деле скончался.
— Будет сделано, Вячеслав Рудольфович! — отрапортовал он.
А я, поразившись перемене в нем, проговорил:
— Ну вот, уже на «вы» и по имени-отчеству обращаешься. А
говорил, что мы друзья! Прекращай этот цирк! Я не для того тебе
свои способности показал, чтобы ты тут передо мной преклонялся или
заискивал, а просто для того, чтобы ты поверил, что у меня они
есть. Ну появились вот такие экстрасенсорные навыки, что же тут
непонятного?
Он сверкнул глазами, но сказал уже мягче:
— Ты явил мне великую эзотерическую силу, Вячеслав. Такую,
которой никто из тех, с кем мы проводили эксперименты в нашем
«Едином трудовом братстве», и близко не обладает. Ты же сильнее
всех известных мне шаманов вместе взятых в десятки раз! Да у меня
после такого удара молнией снова называть тебя Вячей язык не
повернется!
Поняв, что действительно произвел сильное впечатление на Бокия
своей глупой выходкой с метанием молнии, я предложил:
— Ну, тогда называй теперь не Вячей, а Вячеславом. Я не обижусь.
А вот на «вы» и шепотом не надо.
Когда мы вернулись в усадьбу, троцкисты все еще совещались. По
подземному ходу мы с Бокием прошли в помещение для прослушки и
выяснили, что говорили они все это время не только про свои текущие
дела и предстоящую организацию совхоза, но и про нас, чекистов,
перемывая кости не только Менжинскому и Бокию, а и многим другим
сотрудникам центрального аппарата ОГПУ. Но, больше всего нас
заинтересовали намеки, прозвучавшие в разговорах, что это сами
троцкисты отомстили Дзержинскому, отравив его специальным ядом
после того, как он в своем последнем выступлении, состоявшемся
перед смертью Феликса, резко критиковал Каменева, Пятакова и
других. И кто-то, якобы, подговорил отравить главного чекиста.
Причем, сделано это было при помощи сторонников троцкистов в
ОГПУ.