Следовательно, Сталин хотел решить одним ударом весь комплекс
вопросов дальнейшего развития страны, как сам он эти вопросы
понимал. И потому эксперимент в Сибири был ему просто необходим.
Но, если на Украине подобный социальный эксперимент Сталин поручил
Кагановичу с опорой больше на партийный аппарат, то в Сибири
собирался провести самую настоящую спецоперацию силами ОГПУ с
репрессиями против недовольных, разумеется. И мне придется
участвовать в этом, хочу я того, или нет! А я не хотел. Потому и не
знал, как же стану действовать дальше?
Сам я не особенно верил в эффективность колхозов. Тем более, что
в том виде, в котором они были созданы в Советском Союзе, к
процветанию сельскохозяйственной отрасли они не привели до самого
краха СССР. Скорее, наоборот. И потому, конечно, я не горел
энтузиазмом все эти гонения на кулаков и середняков начинать. С
другой стороны, собственность помещиков на землю, как оно было в
царские времена, тоже не подразумевала справедливость для обычных
деревенских жителей, представляя собой иную крайность. И тут,
наверное, следовало искать какую-то золотую середину. Может, лучше
было бы вернуться к традиционному старинному укладу общины? Вот
только такого решения почему-то даже не рассматривали. Задача
ставилась за короткое время создать крупные хозяйства путем
вливания крестьян вместе с их земельными наделами в большие
коллективы. Причем, напрямую переводить пахотные земли в
государственную собственность, чтобы повсеместно создавать не
колхозы, а совхозы, большевики тоже по какой-то причине не
собирались. Опасались, наверное, что крестьяне плохо воспримут,
если всю их землю заберет себе государство, а колхоз — это, хотя бы
формально, все-таки добровольное объединение крестьян вместе с
землей и со всем инвентарем.
Когда Бухарин и Рыков присели к столу, Сталин сразу налил им
вина и провозгласил тост за коллективизацию. Едва выпив, Николай
Бухарин спросил:
— Ну, и что же вы решили?
— Насчет чего? — переспросил Ворошилов.
— Насчет коллективизации. Вы же не случайно за нее пьете? —
уточнил Бухарин.
— Решили, Бухарчик. Нам необходимо изъять хлеб у крестьян. Иначе
будет голод, — ответил Сталин, который Бухарина почему-то называл
Бухарчиком, как бы подчеркивая, что это не просто коллега по
Политбюро, а близкий друг.