- Я только немного полежу и встану, - пробормотала Лиза, прежде чем провалиться в сон.
Проснулась Елизавета рывком, сонно осмотрелась.
- Вот и позавтракала с сыном, - расстроено пробубнила, направляясь в купальню.
Вытирая влажные волосы и одеваясь, спросила у Самлеши крутящейся рядом:
- Предводящий в цело́мине? - Всё же после вчерашнего приёма у Владеющего им было что обсудить, да ещё и это приглашение управляющего городом, о котором он тогда так некстати напомнил. Она уже успела пожалеть, что вообще предварительно дала согласие на экскурсию с ним к озеру.
- Нет, аншиасса, - здрада мотнула головой, тут же погрустнев. - Он вообще в цело́мин не возвращался. Насколько я знаю, он убыл в цело́мнище своего соратника – аншиасса Фуихорана. Там же… - Самлеша закусила губу и отвернулась, а Лиза, ухватив её за ладонь, сочувственно сжала, вспомнив о нападении на род здрадов.
- Тихо, не надо. Я знаю.
Кивнув, здрада подала Елизавете шаровары.
- Самлеш, зачем эти? - Лиза нахмурилась. - Я надену что-нибудь попроще.
- Ой, простите, я забыла: через дыхание за вами заедет заан-аншиасс Цишузин.
- Что? А как же…подожди, откуда ты знаешь? Он что, не отправился тоже туда?
- От заан-аншиасса Цишузина прибыл здрад, оповестивший о приглашении хозяина и советник нашего хозяина сказал, что выделит вам для сопровождения двух воинов. Хотя вы можете отказаться, - тихо закончила здрада и с надеждой посмотрела на Лизу.
Елизавета, вздохнув, посмотрела на здраду:
- Таким людям, то есть цисанам не отказывают Самлеша. Он из высших - и мой отказ может воспринять как личное оскорбление. Я-то ладно, а вот моему сыну ещё жить на этом материке и неизвестно - злопамятен этот Цишузин или нет. Так что хочу, не хочу – ехать придётся, да и тем более я сама виновата.
Прогулка для Лизы получилась безрадостной. Она постоянно обдумывала случившееся вчера, и у неё возникло множество вопросов после приёма Владеющего. Но вот ответы можно было узнать только у Махараджа, который в цело́мине так и не появился, да и вспоминался его холодный взгляд, который он бросил на неё, прежде чем улететь на ифире.
Но все свои тревоги Елизавета старательно прятала за доброжелательной улыбкой и усердно проявляла любопытство, пыталась, не отвлекаясь, слушать обхаживающего её Цишузина.
Если раньше ей были приятны и его комплименты, и взгляды, которые он, вроде как бы невзначай, кидал на неё, то сегодня она отчётливо чувствовала и видела их фальшь. В глубине его глаз разглядела холод и расчётливость, но она улыбалась и крутила головой, скрывая своё возрастающее беспокойство.