– Ладно,
пусть идет ко мне пока, – вдруг сказал Гриша. – А я у Николая
временно поживу, – с нажимом сказал он в ответ на мой удивлённый
взгляд.
– Хорошо.
Как временная мера сойдёт, – кивнул я. – Пойду, тогда, замок, пока
поменяю. Лина, пойдём – вещи соберёшь.
– На
сколько? – спросила она, глядя на меня несчастными
глазами.
– Не знаю.
Буду решать сейчас этот вопрос, – ответил я. – На неделю бери, на
всякий случай. Чтоб тебе тут пока не появляться. В твоих же
интересах, пойми.
– А мне что
делать? – встревожено спросил Мартин.
– За пивом
идти, – как о само собой разумеющемся ответил Гриша.
Мартин
кивнул с серьёзным видом и начал уверенно хозяйничать у меня на
кухне, собираясь. Он нашёл две трёхлитровых банки, пластмассовые
крышки и сетки.
– Денег
дать? – спросил его Гриша.
– Есть, –
ответил немец и ушёл.
Надо же,
быстро осваивается. Натренировали его уже наши, пока я ездил в
Палангу. А уж когда на родину вернется, будет ему что рассказать
про жизнь в СССР. Как русские с цыганами за женщину прямо в
новенькой многоэтажке в центре Москвы бьются… Зачем? Ну так
загадочная русская душа… немцам такое не понять. Наверное, украли
из табора красивую девку, и не дают ее цыганам отбить обратно.
Наверняка, в этой истории, если фантазия у него есть, обязательно
появится и медведь с бутылкой водки. Интересно, какую он ему роль
отведет? Смотрел и пил водку? Скалил зубы, защищая упавшего цыгана?
Бродил вокруг, в поисках балалайки, чтобы обеспечить битве должное
музыкальное сопровождение?
Взял у себя
инструменты и коробку с замками и пошёл на шестой этаж к Лине. Пока
она собиралась, подобрал личинку на один из замков у неё в двери и
поменял. Дал ей ключ. Гриша отвёл её к себе и вскоре вернулся с
формой на вешалке, чемоданчиком и сумкой с каким-то
добром.
Вернулся
Мартин с пивом.
– Мужики,
рыба в холодильнике, – задумчиво сказал я, – где стаканы –знаете.
Располагайтесь, как дома, я попозже к вам присоединюсь.
Не давали
мне покоя мысли о цыганах. Сегодня они вынужденно отступили, но не
факт, что сдались. Поднялся на восьмой этаж к артистам из Ромэна.
Но мне никто не открыл. Воскресенье, они в театре, небось, если,
вообще не на гастролях. Спустился к себе, написал для них записку,
что жду их, как появятся дома, пусть зайдут. Оставив записку в
двери, спустился к себе, но неопределённость не давала
расслабиться. Оставлять ситуацию вот в таком виде посчитал опасной.
Специфическая цыгане все же субкультура…