– А вы не
соглашайтесь на их условия, – спокойно глядя на него, ответил
Ганин, припомнив слова Бортко, что Захаров против них не
пойдёт.
– Ты что,
олух, сесть хочешь? – зашипел на него Захаров и потряс перед его
носом папкой с компроматом.
– Нет, –
тут же ответил Ганин, на мгновение запутавшись в сложных
причинно-следственных связях происходящего, но быстро опомнился: –
и это, кстати, и не в ваших интересах тоже. Мне скучно будет одному
сидеть.
– Ты что,
угрожаешь мне? – с изумлением уставился на него Захаров. – Вот,
значит, как!? За твой счёт комсомольская доля будет формироваться.
Хватит с тебя. Уже столько наворовал! Только чудом на тебя внимание
никто не обратил. Пошёл вон!
– Без доли
работать я не согласен, – заявил Ганин.
– А тебя
никто не спрашивал! – прошипел взбешённый Захаров.
Ганин ушёл
с недовольным видом, а Захаров опустился обессиленно в кресло,
растягивая галстук и расстёгивая верхние пуговицы
рубашки.
– Совсем от
рук отбились! – злобно прошипел он. – Ну, я вам устрою!
Комсомольцев на вас спущу!
***
Проводив
Иду, вернулся на кухню, сел за стол и задумчиво уставился на
котлету, завёрнутую в красный женский платок. И сколько же там?
Пересчитал, оказалось, ни много, ни мало, а четыре тысячи. Однако.
Неплохо у нас цыгане живут. Интересно, Мишке табор предъявит за
такие потери? Блин, вот же дурак… Но главное, я так понимаю,
инцидент с цыганами исчерпан. Лине можно возвращаться к
себе.
Пошёл в
соседний подъезд. Лина открыла дверь Гришиной квартиры.
– Можешь
возвращаться, – сказал я ей, поздоровавшись. – Вроде, всё утрясли,
цыгане здесь больше появиться не должны.
– Спасибо,
– не сразу ответила она. – А Миша? – вдруг спросила она.
– Что
Миша?
– Он что,
так легко от меня отказался?
– Лин, вы
со своими семейными разборками зашли слишком далеко. Был нарушен
закон. Ты не видела, а нам вчера холодным оружием угрожали. Хочешь
дальше выяснять с Мишей отношения, ради бога. Но второй раз вряд ли
кто-то станет за тебя заступаться. Всему есть предел.
– Спасибо,
– кивнула она, и я понял, что она едва сдерживается, чтобы не
зареветь.
Не стал
больше на неё давить. Сама должна понимать, что всё это не игрушки,
не маленькая. Тем более было бы ей восемнадцать лет…
Вернувшись
от Лины, решил и Гришу предупредить, что опасность миновала.
Но того не было дома. Ну, мало ли…