Сколько я так просидела на полу в три погибели — не знаю. Но время утекало сквозь пальцы, доводя меня до ручки. Рашидов дышал тяжело, рвано, а глазные яблоки резко двигались, чем приводили меня в замешательство. Он как будто забылся беспокойным сном.
В какой-то момент сознание начало уплывать, и я опустила голову прямо на туловище Темного, осознавая, что он стал заметно прохладнее. Метод работал. Лоб и губы соприкасались с солёной кожей. Не было сил даже повернуться. Откуда это вселенская усталость?
Погружаясь в царство Морфея, услышала странные слова, произнесенные с надрывом и на грани помешательства:
—Нет, не трогайте ее. Оставьте! Я убью тебя, тварь.
Стало жутко холодно. Или от сказанного, или из-за того, что мы были на полу.
Я придвинулась ближе к Рашидову. Ощущая, что только тут мне теплее.
Почему мне с тобой теплее, Темный?
14. 14
НАДЯ
Утром я застала себя в объятиях Рашидова. Неспокойно спящего. Щекой устроилась прямо на поросшей темными волосами груди. Рука уверенно покоилась в районе сердца. Вспотевшая ладошка вибрировала от размеренных ударов мужского сердца. Тук-тук.
Пальцами ощущала шершавую поверхность кожи, покрытую заметными шрамами. Безумными кляксами покрывавшими накаченное тело. Проследила взглядом за каждым и стало плохо. Я не знаток, но, похоже, что это следы пуль.
Во рту мгновенно пересохло. И в помещении как будто заметно стало прохладнее. Может это мои нервы играли злую шутку.
Это ужас, куда я влипла? Такому человеку просто опасно отказывать, но я уверенно шагала по тропинке опасности и почему-то не ощущала особой паники. Не как с отцом. Словно подсознательно понимала, что ничего действительно плохого он не сделает мне. Откуда такая уверенность? Если он буквально застрелил своего же человека? И забрал тебя, дуру, без твоего на то согласия.
Но он тебя спас, дважды причем. А ведь мог оставить в полыхавшем огнем здании? Мог, а ты, в свою очередь, просто обязана помочь ему.
Между тем безумно хотелось в туалет. Оглянув наши сцепленные руки, чуть вновь не расплакалась.
Коснулась горячего потного лба и как будто в прорубь окунулась. Опять температура. Он ворочался в бреду и не реагировал на мои попытки привести его в сознание.
—Очнись!
—Оставь, оставь, — прошептал в агонии, испарина на лбу лучшего всего показывало реальное положение вещей.