— Я же вам не рассказывал, что именно
я слышал, — и тут же поделился с друзьями историей про Васю,
который постоянно делал что-то не так.
Троица стояла, тихо офигевая от моих
слов.
— Так ты хочешь сказать, что все, что
здесь происходит, как-то связано с тем, что ты слышишь? —
нахмурился Макс.
— Ну, по крайней мере, у нас есть
один человек с подозрением на слуховые галлюцинации, — добавил
Артем.
Ира промолчала, но вид у нее был
крайне обеспокоенный.
— Может быть, оно и не связано, —
раздраженно ответил я. — Не знаю. Можно до завтра тут сидеть и
рассуждать, что это было. Мне не понравилось. Повторять не хочу.
Поехали домой?
— Да, точно. Перекиси же здесь нет, —
спохватилась Ира. Артем согласно закивал. Макс задумался:
— А если такое и правда
повторится?
— Значит, надо быть готовыми!
Дома у меня дико разболелась голова.
То ли от пережитого, то ли это просто были последствия таких...
скачков? Я не знал, как это еще можно было назвать.
Но с друзьями мы договорились, что
никому не расскажем об увиденном. Понятно, что скажи кто-то один из
нас — так посмеялись бы, ну, психом бы назвали. А когда о таких
путешествиях во времени заговорят четверо... попахивает
больничкой.
Как говорил один мой хороший знакомый
— не надо искать у себя признаки шизофрении, непременно найдешь.
После такого безумства найдешь все, что угодно.
И все же, лежа на кровати с тремя
таблетками анальгина в желудке, я старался не слушать мать, которая
тихонько бубнила над ухом. Громко говорить она не могла, жалела —
ведь все же голова болит. Но это не отключало ее привычку монотонно
пилить каждый раз, когда я возвращался с пьянки.
Объяснить ей, что произошло? Что мы
не перепили, что голова болит от странных событий, из-за всяких
Вась, товарищей и резисторов? Скорее всего, она бы тоже не
поверила, списала бы все на белочку и посоветовала пить меньше.
— Ты что, меня совсем не слушал? —
спросила мать даже практически не строго.
Поскольку поддержки ждать было
неоткуда, я решил, что следующее утро — лучшее время. Мать
отлучилась из дому, я же, оставив предупредительную записку, взял
ключи и ушел на дачу.
До жути интересно было, что же
все-таки случилось. Весь прошлый день я провалялся в кровати.
Голову отпустило лишь под вечер.
И только когда я уже брел на дачу, я
подумал, что первые звоночки были за несколько часов до поездки.
Ведь голоса я услышал еще тогда. Хорошо, что их кроме меня никто не
слышал. И так все четверо полагают, что все дружно сходили с
ума.