— Хэй ю… — тихонько пропел Вениамин
Васильевич, повторив мотив так складно, что сомнений у меня не
осталось — это та самая песня, что я слушал утром несколько дней
назад. — А вы идите, Александр, идите, — он указал мне на
деревянные двери с высокой ручкой и без стекол вообще. Бронедвери в
нашей стране, очевидно, ставились испокон веков для защиты от
потенциального нашествия зомби. Или нетрезвого соседа.
Его тон не выдал никакой ловушки, но
когда я схватился за ручку и потянул, дверь и не подумала
открываться, оставшись ровно в том же месте, как и была. Я
предположил, что сюда поставили очень тугую пружину, попробовал
приложить больше усилий, однако ничего не случилось и на этот
раз.
Затем я вспомнил, что выводили меня
отсюда без хитрых движений и действий, без выдавливания двери
плечами. И потому обернулся, чтобы посмотреть, что происходит
сзади. Троица давилась от смеха метрах в десяти позади меня. Я
захлопал глазами, отскочил от двери и примерно на полпути между
входов в институт и Вениамином Васильевичем крикнул ему:
— Очень смешно!
— А вы и не представляете, насколько!
— поддал жару он, сгибаясь пополам. — Итак, товарищи, мы только что
получили подтверждение, что наш Александр — совсем не наш. Он не
мог учиться в нашем заведении.
— Что? — я подошел ближе, скорее
заинтригованный простой фразой, чем разозленный действиями
работников института.
— Ну, смотрите, Александр, —
продолжал Вениамин Васильевич. — Есть такое интересное
предположение, все же, мы открыли для себя, что есть иные миры,
совсем не давно, поэтому у нас имеется огромное количество гипотез,
которые нужно проверять и доказывать, причем абсолютное большинство
подлежит проверке только опытным путем, — он сделал паузу, чтобы
позволить мне переварить сказанное им, а затем, набрав воздуха в
грудь побольше, добавил: — В общем, нам с вами предстоит еще очень
много чего сделать, чтобы пополнить наши знания об иных мирах.
Я, уже спешивший обратно в корпус — а
шел я туда только потому, что предполагал наличие машины для
перемещения, спрятанной где-то в его глубинах, — внезапно замер.
Чем метаться, быть может, стоит получше разузнать технологии этого
мира? И, если удастся вернуться, отомстить за это, приведя сюда
нашу армию? Или тех, кто на это согласится. Ведь наверняка найдутся
люди, которые за пару устройств, аналогов которым в моем мире до
сих пор не имеется, соберут и средства, и оружие, и, быть может,
какими-нибудь дипломатическими методами смогут заполучить эти
технологии. Необязательно косить всех подряд.