— Датчик? — предположил я, уверенный,
что окажусь рядом.
— Стыдно так отвечать! Ежу понятно,
что там датчик! — крикнули мне. — Какой?
— Отпечатков пальцев? — предположил я
жуткую банальщину.
— И не только, — добавил Владлен
Иванович.
— Ну что вы мучаете человека, — не
удержался Вениамин Васильевич. — Заканчивайте свой тест, все равно
мы не можем быть уверены в его чистоте!
— С чего это вдруг? — развернулся к
нему Платон Алексеевич. — Более чем, мы получаем результат того,
что человек изучал в своем мире, и что он там усвоил. Уже через
несколько часов мы наоборот, будем менее уверены в чистоте наших
экспериментов, потому что с каждой минутой Александр впитывает все
больше и больше сведений от нас с вами, от окружения — и может
составить совершенно иную картину, которая потом сделает наши с
вами эксперименты и вовсе бесполезными!
— Я бы вот с вами поспорил! — заявил
Бахирев. — Нет-нет, знания, которые этот человек будет получать в
нашем с вами мире, будут оттенять все, что он у себя. Они будут
только подчеркивать различия. Вы думаете, что на самом деле наши
миры одинаковые? О, нет! Они разные. Одинаковые в каких-то
отдельных аспектах, но стоит взглянуть под другим углом —
разное!
— А вы еще вот возьмите и скажите,
что наши миры, наши государства, где в одном строй
капиталистический, а в другом, наш, народный, социализм, — серьезно
повысил громкость Платон Алексеевич, — ничем друг от друга не
отличаются!
— Между прочим, кое в чем они и не
отличаются. Напомните-ка на досуге показать вам таблицы и
показатели, по которым мы все это определяем и корректируем. А
термины — это всего лишь термины. Если под ними кроется…
— Один термин не может быть
идентичным другому, если относится к одному и тому же языку и сфере
деятельности! — парировал Платон Алексеевич. — И потому не могут
одно и то же называть социализмом и капитализмом. И даже
подразумевать не могут! А если вы, Вениамин Васильевич, иное решили
подумать, даже просто предположить, в своих таблицах и показателях,
то я полагаю, что за такое вас надо бы…
— Товарищи! — поспешил успокоить
спорщиков Владлен Иванович, но безуспешно. — Товарищи! Успокойтесь!
Все это можно обсудить в более трезвой обстановке!
Мне показалось, что если бы я решил
снова убежать или, как выразились местные научные деятели, дать
деру, то моего исчезновения наверняка бы никто не заметил. Разве
что я вроде бы как начал завоевывать их доверие. А это был самый
быстрый путь к машине для перемещения домой. И потому я стоял,
слушая о том, как развивается спор.