— Может, мне это и нужно, — глухо говорит Кирилл. — Избавить вас от своего присутствия раз и навсегда.
Синдром недолюбленного ребенка, приправленный жгучей ненавистью со стороны отца — человека, который вроде как должен был поддержать сына. Лет до трех отец к Кириллу относился неплохо, даже время уделял, а потом все резко изменилось. Мы думали, что это временно, что у отца были проблемы на работе, но Кирилл отца практически не видел, а когда видел, слышал лишь презрение в его голосе.
Я многое не понимал. Понял лишь со временем. И почему родители развелись, и почему брат на нас не похож вовсе. Мы жгучие брюнеты с карими глазами, крепко сложены. Кирилл был хлипким, светлым и голубоглазым. Не в отца и не в мать. Мы не понимали. Точнее, я… Миша знал и лет в тринадцать мне сказал, что Кирилл только мамин. Примерно тогда родители развелись, и Кир перешел на фамилию матери.
В восемь лет он подвергся насмешкам со стороны одноклассников и всех, с кем мы дружили. Я иногда тоже отличался. Миша меня одергивал, отвешивал подзатыльники. Мы сдружились с Киром, когда мне было двадцать три. На его восемнадцатилетие напились всей большой дружной компанией, но вместо веселья Кирилл устроил побоище и втянул меня. В камере, куда нас упекли на ночь, утирал слезы и заставил меня почувствовать себя уродом, потому что не поддержал.
У Миши в то время был свой период, он женился, строил бизнес, ему было не до Кира, а я вот виделся с младшим часто и даже не думал, как ему херово. Эгоист.
После той ночи все изменилось. Я стал поддерживать Кира, помогать. Кроме того, к тому времени у нас уже окончательно испортились отношения с отцом. Я заканчивал юридический, хотя отец столько времени настаивал на медицинском. Рассчитывал во время моего поступления, что передумаю, но как только я получил диплом и начал свою практику, отец окончательно разочаровался.
Кир, в отличие меня, решил не выпендриваться. Пошел на медицинский, учился на отлично, ординатуру проходил шикарно, потом стал практиковать — и тоже получалось, пока в клинике не столкнулся с отцом во время операции. Папа у нас первоклассный хирург, теперь уже не практикующий. Ушел бы на покой раньше, Кир бы нормально работал, но у них что-то не сложилось. Они были на операции вместе. Так вышло. Пациент умер на операционном столе, и папа обвинил Кирилла. Проводили расследование, я узнал, что вина была не брата, но отец давил. Папа хотел, чтобы по его стопам пошли его дети. Родные. И если Мише он позволил учиться на экономическом, то мне мое предательство не простил. А Кирилла за родного не считал в принципе.