Достав хрустальный шар, Хранительница Жизни попыталась узнать,
что творится на подходе к горе Хиджал, но битва двух могущественных
чародеев создавала слишком сильные помехи в магическом спектре и
единственное, что Аспект смогла понять — это то, что владелец
Ледяной Скорби был до сих пор жив и что Архимонд активно пытался
его убить.
" - Хотя для того, чтобы это понять, обладать магическим шаром
вовсе не обязательно — даже здесь чувствуется, как от их битвы
дрожит земля..." — Несколько раз попытавшись получить более четкую
картину происходящего, Алекстраза не добилась никакого результата и
с недовольным лицом убрала артефакт обратно. — «Надеюсь,
легендарная живучесть Грегора не подведет его и на этот раз, иначе
все мы обречены... Да, я хочу, чтобы этот некромант выжил лишь по
этой причине и не по какой другой!»
Несмотря на её огромное недовольство поведением бесстрастного
чародея, особой ненависти к нему она все же не испытывала. Да,
Королева Красной Стаи не забыла ни зверств, учиненных этим
чудовищем в Кель-Таласе, ни убитого и реанимированного в качестве
мертвой марионетки Кориалстраза.
Но вместе с тем древняя защитница Азерота не могла не оценить,
что когда дошло до дела — флегматичный колдун не просто вышел
против Архимонда без малейших колебаний, но и настоял на том, чтобы
носящая его детей Алекстраза оказалась как можно дальше от места
сражения. А так как глупцом Мадаав не являлся (В отличие от
изрядной сволочи), то он должен был прекрасно осознавать, что шанс
вернуться живым из боя с Осквернителем у него где-то в районе нуля.
Ледяная Скорбь являлась могущественным артефактным оружием, да и
самого некроманта слабым назвать было нельзя ни с какой стороны, но
правая рука Саргераса по праву считался «Первым, после Падшего
Титана» и бой с богоподобным созданием должен был стать для
заклинателя мертвых смертельным испытанием.
А ненавидеть того, кто ради неё пошел фактически на добровольную
гибель — Алекстраза была не в силах. Впрочем, то что она воспылала
к заклинателю мертвых страстной и пылкой любовью это тоже не
значило. Даже несмотря на то, что они разделили постель, а Аспект
Жизни носила в своем чреве его отпрысков — жестокость и
бескомпромиссность Грегора, вкупе с его постоянным пренебрежением
мнением древней защитницы Азерота ставили жирный крест на любом
намеке на симпатию.