— ...
Красные глаза сначала округлились. Потом её изящные губы
медленно приоткрылись. Стоящая в платье девушка начала трястись,
издавая пищащие звуки, перешедшие в яркий и звонкий смех.
— Ты... ЧТО?! Списать это? — она указала на табличку. — Совсем с
ума сошёл, Сельв? Как ты себе это представляешь? Вот же нашёлся
такой умный!
Возвышаясь над ним со стороны своего роста и возраста, красавица
откровенно над ним издевалась. Она знала о том, что состояние его
родителей бедственное, а сам Аллан уже проиграл недавно свою
карету. Его никто не защитит, и это позволяет властолюбивой Крис
показывать свою доминацию.
— Я не сошёл с ума, — продолжил разговор Олганар, пока сдерживая
себя. — Я просто понял, что это странно — иметь такой долг. Я не
помню, чтобы тратил миллион золота.
— Конечно, это ведь невозможно, — не стала спорить она,
продолжая усмехаться. — Это проценты, дорогой мой игрок. Каждый
раз, когда ты оставлял последнее за карточным столом, мы любезно
давали тебе возможность продолжить за свой счёт. Как и пить всё то
дорогое вино, коим ты заливался каждый вечер.
— Как я и подозревал, — мысленно отметил перерожденец.
— Поэтому я и решил обсудить то, что это явно несправедливо.
— И что? — нагло спросила его Крис. — Ты что мне лично сделать
хочешь? Угрожать? Умолять? Хотя последнее звучит неплохо. Что
насчёт коленей? А потом целовать мои ноги? Знаешь, унижать мелкого
аристократишку может быть потешно. Спишу с тебя пару тысяч из этой
суммы.
Глаз Олганара дёрнулся, но он продолжал ровно сидеть.
— Значит, ты имеешь право менять мой долг?
— ...
Девушка напряжённо смотрела ему в лицо, ничего не понимая.
Привычный ей Аллан Сельв изменился. Раньше его спровоцировать на
гнев было очень просто. Сейчас же все её провокации ни к чему не
привели.
— Можешь ведь?
— ...
— Отвечай, Крис.
— Почему он такой серьёзный? Может его родители наконец
вправили мозги? Заставили прийти сюда и спросить про долг, ибо сами
не хотят унижаться? — подумалось красноволосой. — Аллан, ты
меня раздражаешь. Если я молчу, значит, мне нечего тебе сказать.
Иди отсюда и не мешай мне работать.
— Вновь меня ни во что не ставят. Репутация страшная
вещь, — осознал Олганар.
Юноша постучал по деревянной поверхности пальцами, отбивая
родной боевой марш его родины. Это всегда позволяло ему
сосредоточиться на цели и идти к ней. Осмотревшись по сторонам, он
не заметил никакой охраны. Поэтому протянул руку через стойку,
хватая вздрогнувшую девушку за край платья, подтягивая к себе.