Последующие часы истязаний меня окружали тьма и агония. Боль смысла из памяти подробности пыток и окутала забытьем, когда мучитель прервался. Очнулась я от того, что меня кто-то звал.
— Талиса, девочка моя, ты жива?
Голос наставника показался нереальным. Медленно открыв глаза, я смогла рассмотреть сквозь кровавую пелену серое лицо. Тело не слушалось, превратившись в дрожащий от холода комок.
— Бедное дитя, что же они с тобой сделали?
За прошедшие часы в камере стало значительно светлее, видимо наступил день, потому что я смогла рассмотреть обстановку. Наставника и его спутников подвесили за руки к стене. У каждого имелись порезы и синяки на теле. У императора Арамида просматривались многочисленные ожоги, и неестественно выпирающие ребра с кровавыми подтеками. «Сломаны,» — промелькнула мысль и исчезла в приступе боли.
Я попыталась пошевелиться, но получалось с трудом. Спину и ноги жгло нещадно, а некоторые пальцы рук были изломаны. Собрав волю в кулак, я медленно поднялась и, превозмогая боль и тьму, направилась к наставнику. Кое-как вытащив из волос шпильку, я вскрыла замок на его кандалах и рухнула на каменный пол. Раны закровоточили с новой силой, вызывая приступ дурноты. Тересс забрал у меня отмычку и принялся освобождать других. Единственный целитель, который путешествовал с ними, добравшись до императора, стал залечивать его раны.
— Как ты? — спросил наставник, опускаясь возле меня.
— Бывало и лучше. Как вас угораздило попасть сюда?
— Когда мы разошлись в лесу, патрульные погнались за нами. Мы обошли холмы, и думали, что отвязались от них, но просчитались. Их маг точно знал, где устроить засаду.
— Что они хотели? — прошептала я.
Силы потихоньку покидали, и слова давались с трудом.
— Ничего. Они издевались над нами, получая удовольствие от пыток. А ты молодец, девочка, почти не кричала. Я хорошо воспитал тебя.
— Их пытки, по сравнению с вашими тренировками, детский лепет.
— Льстишь старику, — с грустью улыбнулся наставник, а затем замер, к чему-то прислушиваясь. — Это звук рога?
— Он самый, — хрипло отозвался Арамид, слегка улыбаясь. — На темных кто-то напал.
На улице действительно что-то происходило. Эльфы кричали, но разобрать слова в этой какофонии звуков было невозможно. В основном из-за утробного рева дракона, отозвавшегося мурашками по всему телу. Я бы с удовольствием послушала крики боли и отчаяния своих мучителей, но тьма не дала мне такой возможности, снова ласково затягивая в свои объятия.