Поза сменяла позу, и в каждой из них Анила на несколько секунд замирала.
– Вставай напротив меня и повторяй.
– Не знаю, получится ли, – с сомнением произнесла я.
– Начнем с самого простого – с движения глаз, шеи и головы. Сначала брови. – Анила нахмурилась. – Что может означать это положение бровей?
– Недовольство?
– Гнев, недоверие, отвращение. А так? – Она кокетливо приподняла брови.
– Удивление?
– Любопытство.
– А как можно показать любовь?
Анила изогнула одну из бровей.
– Это удовольствие, счастье или тоска.
– Любовная?
Я повторила за ней – тоже изогнула бровь, что вызвало улыбку «сестры». С ее черными бровями изобразить можно что угодно, а вот мои, светлые, и разглядеть–то трудно.
– Чтобы сделать акцент на любви, двигай шеей справа налево.
У меня получилось не очень хорошо.
– Ладно, оставим шею. Смотри, любовь можно показать одним движением головы. – Она наклонила голову в сторону. – Или движением глаз. Подними брови, а теперь передвигай зрачками от одного угла глаза к другому.
Мне стало смешно.
– Чего ты смеешься?
– Ты так быстро двигаешь зрачками!
– Если это делать медленно, то вместо любви ты покажешь самоуглубление и покой.
– И как вы все запоминаете?
– Так же, как и ты запомнила свой алфавит. Все очень просто. – Анила раскинула руки в стороны, слегка согнув их в локте. – А теперь перейдем к позициям пальцев. Это мудры. Жесты рук – хаста.
Утром я долго лежала в кровати. Вставать не хотелось. После вчерашних съемок на реке и уроков танца с Анилой при каждом резком движении мышцы отзывались болью, поэтому я старалась не шевелиться.
Дождь, шедший всю ночь, прекратился, что уже радовало.
Лениво повернувшись на бок, я заметила краешек дневника, торчащий из–под покрывала. Пошарив руками в поисках ручки, обнаружила ее под собой. Не выйдет из меня принцессы на горошине. Когда я устаю, ко мне в постель хоть ежа клади – не замечу.
«Мой дорогой дневник, спасибо тебе за исполнение второго желания. Танцевать с Анилой было здорово!»
Поделившись с дневником впечатлениями, записала те названия движений, что запомнила. Нет, не для Людки, ей они ни к чему. Прежде всего, для себя. Когда–нибудь я станцую для своего жениха и посмотрю, сумеет ли он понять, что я объясняюсь ему в любви. Осталось совсем немного – встретить того самого счастливца.