– Ну так что, Михал Лексаныч, вы пациентов Пархоменко
возьмете?
Света нервно сплетает и расплетает пальцы, однако тон ее мне
опять не нравится. Еще младший медицинский персонал мной не
помыкал…
– Нет, – чувствую, что надо подкрепить, поэтому продолжаю: –
Видишь ли, Светочка, ты что же думаешь, пролетариат по всему миру
зря волновался? В нашей стране так вообще до революции дошло. Ты
думаешь, все эти стачки, забастовки, восстания из простого каприза
учиняли? О, нет, Света очей моих! Они всё время пытались донести до
тупых и жадных фабрикантов, что двенадцатичасовой, десятичасовой и
даже восьми с половиной часовой рабочий день лежат за пределами
физиологических возможностей человека.
– Так что же делать? – беспомощно вопрошает медсестра.
– Тебе – ничего. Что ты можешь сделать? Автократыч дал Пархоменко
больничный, пусть он и решает проблему. Ты-то здесь при чём?
– Автократыч еще не приехал… я звонила, он трубку не берет.
Ну еще бы. Не царское это дело – вовремя на работу приезжать, и
уж тем более – быть на связи в рабочее время. Действительно, в
отделении всего-то полсотни больных после тяжелых травм и операций,
что может пойти не так?
Лицо Светы сделалось умоляющим:
– Ну, пожалуйста, Михал Лексаныч… Там пятеро тяжелых у
Пархоменко, и если чего случится, с нас с первых спросят!
Это, конечно, правда. Сестер жалко, но ведь себя-то жальче. Всю
прошлую неделю меня донимали головокружения, иногда перед глазами
мелькали черные мушки. Стараюсь ограничить погружения в Тень двумя,
в крайнем случае тремя в день, но выдалось два очень уж интересных
случая, хотелось разобраться… И только мне удалось привести себя в
норму – на тебе новых пациентов! Удружил Пархоменко…
С другой стороны – практика бесценна. Да и оплата сверхурочных
не помешает, как раз месяц до отпуска. Выберу отель пошикарнее,
пусть Лера порадуется, девочка заслужила своим терпением.
Постараюсь лишний раз не нырять в Тень, глядишь, и обойдётся. Более
всего Свете надо благодарить мою Леру, хотя об этом говорить не
буду.
– Хорошо, Светочка, – улыбаюсь перепуганной сестричке. – Будь
по-вашему, пациентов Пархоменко буду вести сегодня… хотя это не
дело – перебрасывать друг другу больных, как волейбольные
мячики.
На хорошеньком личике Светы проступает облегчение.
– Знаете, Михал Алексаныч, им ведь повезло… ну, этим пациентам в
смысле, – Света понижает голос. – У вас столько тяжелых на ноги
встает вопреки прогнозам. А Пархоменко…