По дороге пытаюсь извлечь из словаря полезную информацию. С
радостью обнаруживаю, что понятие «бродячий лекарь» здесь
существует, и даже в одно слово; значит, есть такая профессия. А
вот о своих магических способностях лучше помолчать, пока не
разберусь, что к чему; понятие магия, как и право, в этом языке
увязывается только с Высшими, а я вряд ли один из них. Неизвестно,
как они отнесутся к покушению на их монополию, если она существует.
Объявить себя магом всегда успею, а вот вернуть назад однажды
сказанное невозможно ни в одном из миров. Как там сказал
Смотритель? Если нет порядка, будь осмотрителен в речах? Примерно
так.
Из леса тропа вывела на вырубку, довольно обширную и, судя по
всему, свежую – листва на срубленных ветвях кое-где только начала
засыхать. Что же, это объясняет, почему обезьяны, в норме
довольствующиеся охотой на мелких грызунов и птиц, стали нападать
на людей – их ареал обитания сузился, и они потеряли кормовую базу.
Видимо, расширение своего жизненного пространства за счет
вытеснения других видов – неотъемлемое свойство человека во всех
мирах. Но для меня это хорошие новости – значит, до жилья недалеко,
а где люди, там и еда, остальное приложится… Желудок требовательно
заурчал, выражая согласие с этим утверждением.
День начал клониться к вечеру, когда я увидел на горизонте
россыпь бревенчатых домиков. Над печными трубами поднимался дымок.
Ну что же, дивный новый мир, я готов к встрече с твоими разумными
обитателями. Робинзон выходит к своим Пятницам.
– Доброго дня! Подскажите, как найти вашего старшего?
Такой оказалась первая фраза, произнесенная мной вслух в новом
мире. Впечатляющего эффекта она не произвела: щуплый паренек,
ковыряющий вилами кучу соломы, глядит на меня без особого интереса
и машет рукой куда-то в сторону амбаров.
Там, среди аккуратно увязанных снопов колосьев, стоят пять
мужиков. Старший наполовину седой, у младшего только начали
пробиваться усы, но с первого взгляда на их угрюмые грубоватые лица
становится ясно, что они близкие родственники, вероятно – братья. У
каждого в руках палка. на конце которой на сыромятном ремне
болтается еще одна. Переводчик услужливо подсказывает, что на
русском это называется «цеп».
Старший из братьев примечает меня и неторопливо подходит:
– Кто такой будешь? Какими судьбами? Чего у нас надобно?