Попробовав пошевелиться, я обнаружил, что
пристегнут ремнями за руки и за ноги. Только я подумал, что стоит
попробовать освободить руки, как щелкнул замок, дверь открылась, и
в палату вошли два мужчины в голубых медицинских
костюмах.
− О,
погляди, ему уже дренаж сняли. Заживает как на собаке, − задумчиво
сказал медбрат. – Везет же некоторым.
−
Анимацином, наверное, кололи, − сказал второй. – Не понимаю нашу
систему, я бы на это отребье Анимацин не тратил.
−
Шутишь? Телевизор пересмотрел? Всеисцеляющий Анимацин – выдумка
телевизионщиков. Глупости. Этому парню просто повезло, что Машков
оперировал, у него золотые руки.
−
Лучше бы не оперировал.
− Вот
поэтому ты и не Машков, а выносишь утки. Про клятву Гиппократа
слышал?
Общались они так, будто меня в палате нет.
Продолжая спорить об Анимацине и о том, что огнестрельное в голову
− это мизерный шанс выжить и остаться не овощем (примерно три
процента), они отключили меня от аппарата ИВЛ и, прихватив
оборудование, направились к двери.
−
Ребята, может от кровати отвяжете? − сказал я им вслед, но они даже
не обернулись.
Дверь
закрылась, гулко щелкнул замок, я вновь остался один. Ключей у
медбрата и у санитара я не видел, а значит запирает и отпирает
дверь кто-то другой, скорее всего − приставленный в качестве охраны
полицейский.
В
тишине едва уловимо жужжал медицинский прибор с кривыми линиями и
непонятными для меня показателями на дисплее, прилепленные к груди
бляшки датчиков холодили кожу, пахло лекарствами и дезинфицирующим
раствором от которого постоянно зудело в носу. Теперь, когда тишина
сделалась обволакивающей, у меня было время подумать и вспомнить,
но прошлое по-прежнему было туманом, из которого выступало только
одно воспоминание: как красивая стерва одевает мне на шею амулет и
слова: «Дарк, теперь перед тобой открыт путь к
сокровищам».
Капитан на месте преступления сказал, что
произошло ограбление. Если собрать воедино эти скудные данные,
получалось, что амулет мог быть ключом к тайнику с
деньгами.
Я
невольно скосил глаза вниз, хотя и знал, что амулета там нет. Само
собой, его не оказалось. Примечательно, что его не было уже там, в
наполненной трупами комнате. Кто-то порвал цепочку и забрал амулет.
Кто это мог быть? Вряд ли парень, которого застрелили, или тот,
кому оторвало ноги, или тот, которого поглодали условные тигры.
Значит, кроме нас четверых в доме был кто-то еще. Во время
перестрелки он забрал амулет и убежал. Он. Или она?