- Макака как есть, даже и не поспоришь…
Принц Арисугава тем временем закончил свою речь, внимательно
осматривая остатки лица неудачливого цареубийцы. Последствия двух
ударов русского наследника произвели на него, повидавшего всякое12,
глубокое впечатление. Переносица была вдавлена внутрь черепа, один
глаз вытек, а второй был выбит из орбиты и висел на ниточке нерва.
Через пролом в виске от второго удара был, кажется, виден мозг.
Рука у русского принца была тяжёлая, а удар безупречен13, и
Такэхито признался в душе, что сам он не смог бы достичь подобного.
Ситуация угнетала его до невозможности, в голову лезла всякая чушь.
Мелькнула даже мысль отдать приказ свите и полиции и взять русских
в мечи, чтобы скрыть позор, потом совершить ритуальное
самоубийство, принимая ответственность на себя, а там Небесный
Государь как-нибудь оправдается… но нет, бесполезно. Полиция просто
опять разбежится, а свиту русские перебьют не моргнув глазом. Если
уж их наследник, до сих пор казавшийся просто наивным юношей, убил
нападавшего так, что залюбуешься, то что тогда сотворят придворные
и морские офицеры с их кортиками и саблями — жутко даже
представить. Если только вызвать пехотный полк, до него от силы
полчаса14…
Секретарь министерства иностранных дел, неслышной тенью
скользивший за плечом принца, негромко произнёс:
- Ваше Высочество, русские отправили посыльного на телеграф
сразу после происшествия, и голландский посланник тоже, ещё до
них15…
Такэхито зарычал, сдерживая новое ругательство, и
распорядился:
- Телеграмму Небесному Государю, срочно. Возвращаясь из поездки
к озеру Бива, в городе Оцу русский принц подвергся нападению
местного полицейского. Получив две раны, он собственноручно убил
нападавшего тростью. Раны принца ужасны, лицо его обезображено.
Опасаясь заговора с участием властей, он прерывает визит и
возвращается на корабль. Я следую за ним и постараюсь смягчить его
сердце. Телеграммы начальникам портов Кобе и Нагасаки16, старшему
помощнику крейсера «Такао»17. Русский принц подвергся нападению и
ранен. Готовьтесь к худшему.
Русский дипломат успел отправить свои телеграммы раньше японцев.
Если донесение в Санкт-Петербург было довольно сдержанным и
кратким, чтобы не поднимать панику, то сообщения адмиралу
Назимову18 и на отряд сопровождения сдержанностью отнюдь не
отличались. В результате командующий Эскадрой отдал приказ
поднимать на кораблях пары и выходить в море сразу по общей
готовности. Посыльные побежали по городу, выдёргивая офицеров из
домиков их временных жён19. По Нагасаки стремительно расползались
панические слухи.