В Кобе дело обстояло ещё серьёзнее. На русских кораблях сразу по
получении телеграммы сыграли боевую тревогу, артиллеристы заняли
места у орудий и вскрыли кранцы первых выстрелов20. Это само по
себе вызвало переполох в порту, заметно усугубившийся после прихода
телеграммы от принца Арисугавы. Старший помощник с «Такао» уведомил
о ситуации командиров других находившихся в Кобе японских боевых
кораблей. Капитан над портом, опасаясь мести русских и
бомбардировки города, приказал выдвинуть на прямую наводку
находившиеся в его распоряжении батареи полевых пушек — береговых
батарей в порту не было. Японские рыбаки и иностранные торговые
суда начали покидать гавань, не желая оказаться в центре
сражения.
Это ещё более накалило ситуацию в городе. В отличие от Оцу, где
о случившемся знали как минимум из первых рук, и Нагасаки, где
многие жители были так или иначе связаны с русской эскадрой и
сочувствовали русским, в Кобе слухи приняли поистине чудовищный
характер. Говорили, что иноземные принцы при поездке к озеру Бива
глумились над святынями буддийского монастыря, били палками в
колокола, а потом до смерти забили вмешавшегося полицейского. Город
был взбудоражен, робкие начали покидать его в страхе перед
бомбардировкой, отчаянные — собраться в группы и призывать к мести
всем иностранцам. Многочисленная английская колония
забаррикадировалась в своих капитально возведённых портовых
строениях, остальным европейцам оставалось лишь уповать на бога и
надеяться на лучшее.
К сожалению, Шевич позабыл второпях, что большинство офицеров
«Памяти Азова» и «Мономаха» приглашены в Киото для осмотра города и
участия в торжественных мероприятиях, и не догадался отправить
телеграммы в гостиницы, отведённые для размещения офицеров в одной,
и свиты наследника, адмирала Басаргина и капитанов кораблей в
другой. Не вспомнили о них и сам Басаргин, и капитан «Памяти Азова»
Ломен, участвовавшие в злополучной поездке. Наследник рисковал
вернуться к кораблям, не способным выйти в море, однако же на руку
русским невольно сыграла инициатива японского чиновника. Секретарь
министерства иностранных дел не только отправил телеграммы в Токио,
Кобе и Нагасаки, но и сообщил своим коллегам в Киото, ответственным
за приём и безопасность иностранных гостей.
В старой столице поднялся форменный бедлам. Русский принц не
слишком тонко намекнул, что всерьёз опасается за свою жизнь и
считает возможным заговор по меньшей мере среди полицейских, и
теперь японские дипломаты впились в городскую полицию, как гарпии,
выедая всем мозг и печень. Телеграммы из Токио тоже посыпались одна
за другой, и полицейские забегали как настёганые, пытаясь
одновременно обеспечить безопасность иностранных гостей и
организовать экстренную чистку рядов от неблагонадёжных. Это не
ускользнуло от намётанного глаза командира «Мономаха» Фёдора
Дубасова21.