— Да что ты, очень интересно.
Ответил он не задумываясь, а сам переваривал услышанное. Что ж, его ни в чём никто не подозревает, а значит будет немного спокойного времени, чтобы восстановиться прежде чем уйти отсюда. Легенда про благородного господина Морху понравилась, это было очень иронично по отношению к тому, у кого ничего нет за душой. Эльфы в роду... Да он родителей-то своих ни разу в жизни не видел и не уверен, что хотел бы знать, кем они были. Конечно, когда-то в детстве он любил представлять своих отца и мать, придумывал разные легенды, но суровая реальность очень быстро разошлась с мечтами. И вот сейчас Дора видела в нём кого-то красивого и богатого, и он благосклонно позволит ей заблуждаться дальше. Морх ей явно нравился, а значит была хорошая возможность вызнать побольше о том, среди каких людей он оказался. То, что его не считали демоническим отродьем, уже не могло не радовать.
Дора охотно поддержала разговор, она была очень рада, что кто-то её слушает. Так он узнал, что девушка послушница здесь, в храме Селесты. Она помогает по хозяйству, выполняет мелкие поручения и учится у старших жриц целительству. Дора по её словам рано потеряла родителей и с детства воспитывалась тут, не имея возможности общаться и играть со сверстниками, для которых была слишком занудной. И, хоть Морх был явно её старше, он казался ей более близким собеседником, чем жрецы.
Храм Селесты небольшой, в нём постоянно проживали лишь несколько жриц и Дора. Были ещё миряне, которые в качестве служения помогали посильным трудом и делали пожертвования. В большом зале проводили праздничные обряды и свадьбы, в восточном крыле находилось несколько палат для больных, а в отдельной капелле малые алтари со святынями, которые, как считалось, исцеляли от болезней. Как с благоговейным шёпотом сообщила Дора, в одной из священных шкатулок лежала прядь волос с головы святой Селесты, а вот руку, усыпанную драгоценностями, перевезли в большой храм на востоке. Ходили слухи, что язычники из Хенселе хотели выкрасть святыню, чтобы осквернить её, но не вышло — не иначе милость святой. Морх еле удержался от ехидного вопроса насчёт того, где же у бедной Селесты остальные части тела.
— Мы можем с тобой сходить помолиться, если хочешь. Артемисия сказала, тебе уже можно вставать и будет полезно двигаться.