–
Хрен с тобой. Попрошу.
«Эти курганские – как чирь на заднице! –
подумал Хлебалов. – Вечно права качают!»
Но, с другой стороны, бойцы из курганских
отменные. Тот же Яблоко, пока здоров был, – цены ему не
было.
Хлебалов нажал кнопочку:
–
Фома, – сказал он секретарю. – Где у нас нынче Застенов?
–
В аэропорт поехал, Николай Григорьевич. Сегодня же Алеша прилетает.
Он встречать поехал.
–
Да, я забыл, – Хлебалов подумал немного. – Позвони ему на трубу,
скажи: пусть по дороге в Праздничное заедет, найдет Яблоко и
привезет сюда. Он мне нужен.
Хлебалов отпустил кнопку, откинулся на спинку
кресла. Значит, Алешка сегодня прилетает. Еще одна проблема. Через
полгода парню стукнет восемнадцать, и опекунству Хлебалова
официально придет конец. Сын Игоря Шелехова вступит в права
наследования. И после окончания юридических процедур Краснянский
нефтеперегонный, Курганский металлический и еще с десяток
предприятий помельче выйдут из‑под контроля Хлебалова. То есть
выйти‑то они не выйдут, но шум может возникнуть нехороший. Такой
нехороший, что «семейный фонд» покойного Игоря Алексеича Шелехова,
Алешкиного папаши, может запросто сделать Николаю Григорьевичу
ручкой. Не говоря уже о том, что многие серьезные дяди из
областного центра, славного града Ширгорода, очень серьезно не
любят никитского «князька» и могут даже раскопать дела, давно
минувшие: ту самую автокатастрофу, в которой погибли Шелехов с
женой. Тогда многие пальцами на Хлебалова показывали. Подозревали…
Ну из подозрений банк не построишь, а вот из черных прибылей
Курганского металлического – запросто. И время нынче какое
нехорошее. Москва мало того, что все деньги норовит в себя втянуть,
так еще норовит потом этими же деньгами все на корню скупить… Или
приватизировать. Вон Курганский металлический уже дважды пытались…
Еле отбился: свои из Минобороны заступились, Медведев помог. Не
бесплатно, конечно.
Нет, шум сейчас совсем даже не нужен.
Придется время тянуть. Отправить пацана в Англию еще года на три. И
девку эту – вместе с ним. А через три года…
Хлебалов оборвал мысль. Он никогда не строил
планов, под которые не мог подвести строгое обоснование.
В
восьмидесяти километрах от Никитска лоснящийся черный «мерседес» с
никитскими номерами сбросил скорость со ста сорока до сорока и с
визгом развернулся.