– Ничего Настя, это всего лишь один день. Только один день. А там съедешь и забудешь об этом, как о страшном сне, – говорю про себя, пытаясь утешить. Хотя обидно до слез.
Аккуратно перехожу через рельсы и замираю на перроне. Зубы начинают выбивать чечетку. Холодно. И ветрено. Постукиваю кроссовкой о кроссовку, чтоб хоть как-то согреть окоченевшие пальцы на ногах. Рядом стоят нахохлившиеся пассажиры с огромными клетчатыми сумками. Кто-то едет на дачу, кто-то в гости. В основном это пожилые люди. Но есть и молодежь. Люди Санька выделяются из толпы, как волки среди овец. Стараюсь держаться подальше от будущих коллег и невольно жмусь к простым гражданам.
– Один день, всего один день, – шепотом повторяю, как мантру.
Эти личности меня пугают. Особенно, когда к ним подходит Санек, и я замечаю, как некоторые начинают неприкрыто таращится в мою сторону.
К счастью электричка, тяжело и шумно громыхая колесами, приближается к платформе. С громким шипением раздвигаются двери первого вагона. Несколько человек поспешно выходят на станции. Мы терпеливо их пропускаем, а затем сами забираемся в старенький поскрипывающий поезд.
Пока остальные пассажиры рассаживаются на свободных местах, с волнением окидываю взглядом полупустой вагон. Людей совсем мало, но от этого не легче. Выступать мне конечно доводилось. И не раз. Лет с десяти привыкла к сцене и концертам. Но вот так, перед толпой…
В горле застревает колючий комок. А вдруг я петь не смогу. Сейчас мне кажется, что я и звука не выдавлю.
Приходится буквально пересиливать себя, чтобы снять с плеч чехол с инструментом, медленно, сантиметр за сантиметром, расстегнуть молнию, извлечь бандуру. Благо, на меня пока никто не обращает внимания. Большинство преспокойно дремлет, склонив голову на грудь, кто-то читает или смотрит в окно.
Тихонько прокашливаюсь, стараясь снять спазм, сдавивший горло. Осторожно сажусь на деревянную лавку. Привычным жестом размещаю на коленях инструмент. Вот теперь начинаю ловить на себе любопытные взгляды. Пока еще несмелые. Редкие. Одиночные. Но все равно заставляющие смущенно втягивать голову в плечи.
Чувствую себя словно десять лет назад, на первом в своей жизни академконцерте. И ладошки потеют также. И пальцы дрожат.
Левая рука пробегается по басам. Пальцы помнят расположение каждой струны. Правая начинает легонько перебирать приструнки. Теперь уже почти весь вагон начинает на меня смотреть.