Тебя сотворил дождь... для меня - страница 11

Шрифт
Интервал


Уже ночью Ксюша взмокла и пришлось переодевать. 

Тут случился протест. Что-то там на стеснительном.

— Не кипишуй, – проворчал Егор, — что я там не видел, да у тебя и смотреть не на что. 

Так и было. Вся такая неказистая. Сиськи небольшие, задница зачётная, но наверное могла бы, в понимании общественном, быть поменьше. Хотя конечно ничего так, вдуть можно. Было бы. 

Но сколько ей? Он попробовал припомнить год рождения, который она вроде как говорила, когда Комаров спрашивал данные по паспорту. Двадцать с небольшим? Но судя по её приключениям на ровном месте, может и меньше – кто этих девок сейчас разберёт? В его двадцать как-то понятнее было – четырнадцать девке, или двадцать три. А сейчас – те, кто младше пытаются выглядеть старыми, а те, кто взрослее молодятся. Хуй пойми что. 

 

Ксюшу лихорадило весь следующий день. Она открывала глаза только, когда Егор менял на ней вещи. Футболка и его, судя по всему, трусы. Потом уже и трусов не стал надевать, сказав, что и так сойдёт. При этом в воспалённом температурой сознании девушки было чёткое понимание, что она ему вообще не интересна. Он просто переодевал её. Никаких лишних движений, ничего такого, что могло бы сойти на хотя бы намёк, что он хотел бы Ксюшу, как женщину. Или просто видел в ней женщину.

И это понимание. Убеждение даже. Почему её ломало от этого? Ксюше так хотелось… чего? 

Она смущённо, сквозь туман сознания, смотрела, как Егор уходит в сумерки коридора, забирая взмокшие вещи, абсолютно без интереса, бурча так, словно она не какая-то незнакомая девица, которую он подобрал в подъезде, а будто она – сестра? Что-то такое. И даже не так – словно ему противно. 

А вот это больно. Очень. 

Или это температура снова подскочила? 

Но в какой-то момент Ксюша смогла встать, пройти этот путь от кровати в комнате до двери, дальше по коридору, нашла Егора валяющимся на том самом диване, куда он её изначально положил, когда она уснула на столе в кухне, проиграв усталости, стрессу и теплу помещения. 

— И что ты творишь, норушка? – поинтересовался он, когда она устроилась на коленях перед диваном, всматриваясь в мужчину, что-то читающего в телефоне. 

Ей отчаянно захотелось физического внимания. Такого вот сильного, грубого, простого. А главное, чтобы он точно дал понять, что она как-то, но может заинтересовать его… как женщина. Может?