- Соблюдайте тишину! - то ли приказал,
то ли попросил тот же голос. Солдаты молчали.
Ящик быстро занесли в камеру, опустили
на пол. На входе, третий солдат, кажется с какими-то погонами,
держал меня на прицеле автомата.
Как только ящик занесли внутрь, моя
голова вновь начала кружится. Самочувствие резко
ухудшилось.
- Что-нибудь чувствуете? – я узнал
голос Германова. - Боль, головокружение?
Я промолчал. И то и другое я
почувствовал в полной мере - что есть, то есть!
- Подойдите и снимите фольгу с
ящика!
- Зачем?
Вопрос остался без ответа, зато
требование повторили снова, но уже настойчивее.
Я, с некоторой опаской подошёл поближе
и, надорвав фольгу, отогнул край в сторону.
А дальше, голова взорвалась сильной,
тупой болью. Казалось, содержимое головы, пытается вырваться из
черепной коробки и убежать так далеко, насколько это вообще
возможно. Держась руками за голову, шатаясь, я потерял равновесие и
завалился набок, едва не сломав при этом руку.
- Реакция есть! Поставьте ему укол!
Быстро!
Кто-то вонзил мне в шею острую
иглу.
Сквозь радужные пятна в глазах я
кое-как разглядел отходящего от меня лаборанта в белом халате,
стоящий зелёный ящик, в котором с горкой лежала та самая
смолянистая масса, которая была в яме... В яме! О, чёрт!
Все мои мышцы пронзила боль, схватил
паралич.
Я вскрикнул и потерял
сознание.
- Пациент! Проснитесь!
- А? Что, такое? Где я?
- Поднимайтесь, живо!
- Сейчас, сейчас!
- Закатать правый рукав!
- О, нет! Что это? Что за дрянь вы
снова мне колете?
- Антибиотики!
- Ага, как же, - подумал я,
трясущимися руками кое-как закатывая рукав и понимая, что сил у
меня практически не осталось.
Я продолжал сидеть в холодной, почти
пустой камере, предоставленный сам себе. Прошло уже около суток.
Меня притащили сюда почти лишённого чувств, в плачевном состоянии.
Каждые два часа мне ставили какие-то весьма болезненные уколы,
мерили температуру и зачем-то проверяли состояние ногтей и зубов.
Последнее, что я запомнил до того, как очнулся в камере, так это
слабое ощущение чужого присутствия в голове, шум в ушах. Перед
глазами встала та яма, на полигоне, а внутри неё было что-то
страшное... Это ощущение постепенно ослабевало.
- Принесли? Заносите! - послышалось
из-за двери.
Практически сразу, звякнул замок, и ко
мне в камеру снова вошло двое солдат всё в той же советской военной
форме. Они вновь поставили передо мной ящик, накрытый сверху тонкой
металлической фольгой.