Спал Генашио плохо, его постоянно будили выкрики и бормотание
больных. Еще и лампочка под потолком иногда моргала, видимо должна
была скоро перегореть. Иногда ему чудился чей-то взгляд из окна,
страшный и безжалостный.
Утро воскресенья началось с происшествия. Один больной не
выдержал и окончательно съехал с катушек. Он ночью забился под
кровать и съежился в клубок. Его так и достали, и унесли на
носилках. В понедельник, скорее всего, положат нового пациента.
На прогулке Генашио как всегда сидел на своей скамейке и
наблюдал за воробьями. Через две скамейки сидел Толик и кормил
своего ворона.
Через двадцать минут появилась Вера, она подошла к санитару,
который сидел на скамейке и следил за больными, и попросила на
часик Генашио. Сказала, что нужно срочно помочь передвинуть мебель,
так как она делает генеральную уборку в корпусе. В понедельник
приезжает высокое начальство, и поэтому надо успевать.
Вера протянула матерчатую сумку, и когда санитар заглянул туда и
увидел две бутылки водки, он, быстро покосившись по сторонам,
кивнул. Когда Вера повела Генашио, санитар с бутылками уже спешил к
ближайшему корпусу. Водка не должна была ждать. Нужно было быстрее
употребить ее.
Вера завела Генашио в корпус, в котором лежал профессор. Там она
повозилась немного с ключами и открыла комнату, которую готовила
вчера. Достала из старого шкафа штаны и халат санитара и подала
Генашио. Тот быстро переоделся и выглянул в окно. Санитара в парке
не было, а вот Толик сидел на лавке и гладил своего ворона.
Очень тихо и осторожно они вышли из комнаты и двинулись по
коридору. Вера подошла к железной двери и заглянула в глазок. -
Тут, - прошептала она. И начала открывать дверь. В руках она
держала ведро с тряпкой, это на всякий случай. Дверь заскрипела и
открылась. Они вошли в палату. Там было две кровати, на одной лежал
мужчина с бородой. Они не сразу узнали в нем профессора. Сильно
похудевший, с осунувшимся лицом он глядел в потолок в одну точку, и
не шевелился.
Генашио поспешил к нему, потрогал руку, теплая. Хорошо. Потом
стал поднимать профессора с кровати. С другой стороны его
подхватила Вера. И они повели его в свою комнату. В коридоре
профессор пару раз повернул голову на Веру и Генашио, но ничего не
сказал. В глазах его не было ни одной мысли. И ничего
удивительного. Врачи знали свое дело.