– Убили тоже двойной молнией... – прошептала я. – Но это же…
– Его Величество был очень зол на тебя, Люсинда. Речь шла не только об увольнениии, но и о более жестких методах наказания. Ты запустила это дело настолько, что погиб член королевской семьи. Самый важный после короля и королевы!
Я почувствовала, как у меня задрожали колени. То, что меня до сих пор не сослали куда–нибудь на гхыровы острова – просто чудо!
– Когда произошло это убийство? – охрипшим от волнения голосом спросила я.
– Позавчера. Вам ничего не доложили, по причинам, которые я уже называл.
В горле встал ком.
– Почему же меня оставили?
– За тебя попросил Лео.
– Что?!
***
Поздно вечером, уже сидя дома за бокалом красного вина, и уплетая запеченную курочку, я предавалась унынию. Все с этим амбидекстром шло не так! Я же была лучшей! Могла распутать любой клубок интриг и тайн! И тут – такой позор... Меня едва не уволили! Но, оказывается, Леонард замолвил за меня словечко! Позорище…
И ведь за дело… Убийство такого масштаба… Погиб наследник… Это настоящая катастрофа.
Всхлипнула, размазывая тушь по щекам. Хорошо, что Смитти сегодня отсыпается и не придет... Не то бы увидел меня такой и сбежал...
Мрачно усмехнулась, представляя его перекошенное от ужаса лицо. Мой друг был перфекционистом во всем. Если женщина – то она должна быть идеальной. Подтеки туши на лице для него стали бы камнем, брошенным на клумбу наших светлых и хрупких отношений.
На глаза попался томик современной поэзии, подаренной им.
– Аманда Брайт... О любви... – прочитала я, проводя пальцами по вызолоченной надписи на обложке.
Если честно, то я открывала его лишь раз, когда Смитти его мне подарил на нашем очередном свидании. Придя тогда домой, я отправила книгу на полку, и больше не прикасалась – не было времени, да и я была не любительницей поэзии.
Стала перелистывать страницы. Потянулась за бокалом вина, но жирные от курицы пальцы соскользнули, и красная жидкость пролилась на страницы. Бокал со звоном упал и разбился о паркет.
– Это просто такой день... – вздохнула я, шепча простейшее бытовое заклинание.
Осколки развеялись в пыль, словно их и не было. А вот с залитой вином книгой было сложнее. Пришлось брать в руки салфетки и аккуратно промокать листы. Невольно читала названия, поражаясь их надрывной романтике: “Вальс наших сердец”, “Варенье из слез”, “Бесконечность лиловых писем”, “Я люблю тебя, Роза”, “Чувства авансом”... Не думала, что подобное может нравиться Смитти.