– Вот, Ричард, для того и нужны друзья. Если мы провалим нашу миссию из-за твоей мизантропии, будет изрядный конфуз, – гоготнул громила, потирая ногу. – Представляешь заголовки газет? Важная миссия на юге страны провалена из-за того, что у сэра Ричарда Гринривера не было друзей.
– Ваш юмор неуместен! – огрызнулся Ричард, споткнувшись об очередной корень.
– А, то есть ты серьезён был? – Рей аж остановился.
Молчание затянулось.
– Так, погоди, ты ведь не мог всерьёз…
Гринривер довольно усмехнулся. Одними губами.
Дорога упёрлась в небольшой отсыпанный холм. На нём стояло здание в колониальном стиле, чужеродно выглядящее в тропическом лесу. Двухэтажный дом с террасой и крышей, покрытой тёсовой черепицей.
– Твой халупа, белая гостя! Твоя тама быть, жри и ходи сральня.
Ричард, игнорируя окружающих дикарей, подошёл к двери. Та неожиданно открылась.
– Господа! Наконец-то! Как я рад видеть человеческие лица, а не эти чёрные морды! Господа, представьтесь же! Я хочу знать, кого принимаю в своём доме!
В дверях стоял невысокий мужчина, обряженный в камзол. Морщинистое, гладко выбритое лицо, практически лишённое подбородка, копна седых кудрявых волос.
– Сэр Ричард Гринривер, седьмой сын графа Гринривера! – официально заявил Ричард, вскидывая подбородок.
– Илая Эджин, корреспондент «Имперского вестника», – слабым голосом представился репортёр, которого всё же опустили на землю.
– Рей Салех, штурмовая пехота, – прогудел бывший лейтенант, вскидывая винтовку. Как и когда она перекочевала с воза ему в руки, не понял никто.
– Бабах! – сообщила винтовка.
У всех присутствующих заложило уши. Почти у всех.
– Уйя-йооо! – прокомментировали расклад туземцы, провожая Рея взглядом. К отдаче тот приготовился, но не учёл скользкую почву. В результате его просто снесло в канаву.
Снаряд проделал в Ричарде дыру диаметром в целый фут, разорвал на части человека в дверях и вынес часть задней стены здания. Также в разной степени пострадали несколько деревьев, росших прямо за домом.
С неба сыпались листья и мелкие насекомые.
– Потрошки! Свежие потрошки! Налетай, свежие потрошки! – попугай взлетел и принялся нарезать круги над местом происшествия.
Через четверть минуты из канавы выбрался Рей. Свечение татуировок на его теле медленно угасало. На самом инвалиде висел пяток пиявок, он был перемазан в глине, но бодр духом.