Впрочем, сквозь витиеватые узоры ограды прекрасно просматривался
ухоженный сад с аккуратно подстриженным газоном, по которому змеились
дорожки из светлого гравия. В центре сада возвышался старый дуб —
его раскидистая крона создавала уютный зеленый шатер, под которым
приютились изящная кованая скамейка и маленький мраморный столик. А прямо под
водостоком, где серая чугунная труба спускалась по стене дома, нелепо и неуместно
рос розовый куст — его тонкие ветви тянулись вверх, словно моля о спасении от
избытка влаги.
— Какой болван посадил розу в такое место, — невольно вырвалось у меня,
глядя на это садоводческое безобразие. Я мысленно хмыкнула, даже не пытаясь
понять, откуда у меня такие глубокие познания в области садоводства. Были ли
это отголоски моей прошлой жизни или это знания Эмилии — девушки, чье имя я
теперь носила? Воспоминания мои и Эмилии удивительным образом переплелись в
моем сознании, что было сложно понять, кому они принадлежали…
— Мой садовник, но вы правы, он болван, — прервал мои философские
размышления глубокий, чуть хрипловатый голос, в котором слышались нотки
сдержанного раздражения и... веселья?
— Кхм... мсье Блэквуд? — смущенно кашлянула я, взирая на некогда статного
мужчину, чья высокая фигура теперь слегка сутулилась, словно под тяжестью
прожитых лет. Его когда-то иссиня-черные волосы были густо присыпаны
серебром на висках, а в уголках пронзительных серых глаз залегли тонкие
морщинки — следы то ли от частых улыбок, то ли от привычки щуриться,
разглядывая что-то через свой монокль в золотой оправе. Одет он был с той
небрежной элегантностью, которую могут себе позволить только истинные
аристократы: темно-синий сюртук безупречного кроя, жилет из узорчатого шелка
цвета старого золота, и шейный платок, завязанный таким замысловатым узлом, что
я невольно залюбовалась этим маленьким произведением искусства.
— Мы знакомы? — проронил мужчина, неспешно приближаясь к забору. Его
начищенные до блеска ботинки оставляли едва заметные следы на влажном гравии, а
трость мерно постукивала в такт шагам, нарушая тишину сада.
— Нет, я от мсье Харви, он просил доставить вам заказ, — пояснила,
вытаскивая из сумки сверток.
— Старый хитрец, и как ему удалось завлечь в свое подземелье такую милую
особу, — рассмеялся мужчина, и его низкий бархатный смех, казалось, согрел
промозглый осенний воздух. Следом раздался металлический скрежет несмазанных
петель, и тяжелая чугунная калитка с протяжным скрипом отворилась. — Проходите,
мадемуазель, деньги в доме.