— Александр
Константинович, давайте сделаем так. Я вижу, что наскоком огорошил
вас. Так дела не делаются. Давайте вы подумаете? Мы никуда не
торопимся. Не спешите с окончательным ответом. Просто знайте — я
готов предложить вам цену за камни в полтора раза большую той,
которую назначил вам Пантелеев.
Такая
новость заставила меня удивиться. Сумма, которую собирался платить
Березов за магические камни, была огромной. Но…
Мне это не
нравилось. Интуиция подсказывала, что спешить соглашаться не нужно.
Сначала необходимо разобраться во всем этом.
—Я подумаю, —ответил я, давая понять, что беседа
закончена.—И когда приму
решение, я дам вам знать.
Березов
улыбнулся и кивнул.
—Яжду, —
сказал он, ияувидел в его глазах нечто недоброе, нечто, что
заставило его еще больше насторожиться.— На этом и удаляюсь. Не буду вам мешать любоваться
картинами. Признаться, я и сам намерен окунуться в искусство и
пройтись по северному коридору галереи — там вставлены самые ценные
экспонаты.
С этими
словами он пожал мне руку иушел. Я посмотрел
ему вслед,чувствуясебя неуютно, как будтоятолько
что вышел из загадочной ловушки, но еще не понял, кудаидудальше.
Все это
весьма загадочно. Нужно будет навести справки на этого
Березова.
Я уже
планировал было уходить и даже направился в сторону главного
выхода, как вдругувидел ее. Она
висела на стенке в углу зала, неприметная и забытая всеми. Это была
небольшая картина, написанная масляными красками.
На ней были
изображены хрустальные шары.Те
самые, что я встретил в подземелье, в которых была заключена вся
моя жизнь — и прошлая, и будущая.
Я
остановился как вкопанный. Сердце забилось в груди с ужасающей
силой. Я видел эти шары в подземелье!И это не была какая-то ошибка или игра
воображения.Я даже протер глаза и тряхнул головой — вдруг и в
самом деле привиделось? Но картина существовала на самом
деле.
Яподошел ближе, опасливо, словно вор.
Вгляделся визображение. Шары
были нарисованы очень реалистично. Казалось, что я могу протянуть
руку и потрогать их холодную, гладкую поверхность. Но на картине
былокое-чтоеще. В глубине каждого шара блестело нечто необычное,
что-то загадочное и угрожающее.
Там была
чья-то жизнь. Не моя. Чужая.
—Что это?— спросил я, не отрывая взгляда от
картины.
Ко
мнеподошелэкскурсоводи
посмотрел на холст.