Я промолчал и теперь. Просто смотрел на Нойзмана с каменным
лицом.
— Да, я сомневался в вас. Но как только вы появились на пороге
кабинета, — продолжал разливаться сладкими речами Нойзман. — Сразу
понял, кто тут профессионал. Понял, с кем в действительности нужно
работать. И мне даже стало стыдно перед всеми, в том числе и перед
Вячеславом Евгеньевичем, что именно я настоял на нашей совместной
встрече. Извините, Летов, что втянул вас в это.
— Ничего страшного, — сухо ответил я.
Нойзман не снимал мерзковато-заискивающей маски со своего
лица.
— Вы проявили себя как настоящий профессионал. И теперь мне не
терпится посмотреть на вашу работу. Хочу сказать, что я благодарен
вам за то, что так быстро развеяли мои сомнения. Никого, лучше вас,
нам в городе просто не найти. Я горд, что нам придется работать
вместе.
Ни капли искренности в его словах я не услышал, только одну
сплошную лесть. Американец бессовестно нахваливал меня, но для
чего? Для чего ему это было нужно? У меня появилось неприятное
ощущение, будто в будущем этот человек хочет меня использовать, вот
и хватил, чтобы смягчить, расположить к себе.
— Спасибо. Но мы с вами не сработаемся, Нойзман.
— Что за глупости? — Рассмеялся он. — Я вижу людей на сквозь. Вы
прямолинейный человек. Человек дела, как и я. Я тоже в свое время
начинал с самых низов, из грязи. Служба в морской пехоте, Вьетнам.
Первые дни войны. Самое пекло. Вы же, в свою очередь, мужчина,
закаленный разрухой. Той, которая бывает, когда плохие люди творят
повсюду бесчинства. У нас очень много общего.
— Мы с вами точно не сработаемся, — сказал я. — До свидания,
Нойзман.
Американец на мгновение помрачнел, но почти сразу взял себя в
руки.
— Я останусь при своем мнении, Виктор. До скорого свидания.
***
Вечер следующего дня. Кафе Романтика
Косой вошел в кафе, которое сейчас принадлежало мясуховским, в
одиночку. Когда-то этим местом руководил один его приятель: армянин
по имени Армен Колявич Гаспарян. Когда в городе появились
черемушенские, и настало время передела власти, Романтика осталась
далеко за пределами владений местной армянской ОПГ.
Установился хрупкий мир, и Армена просто бросила его крыша.
Маленький Чоба решил, что Романтика не стоит ссоры с мясуховскими,
и у Гаспаряна появились новые хозяева.
Доля, которую Армен должен был башлять мясуховским росла
быстрее, чем прибыль кафе, и, в конце концов, Романтику просто
забрали за долги.