Широкий ворот светло-голубого сатинового платья обрамлял тонкую шейку, обнажая ключицы. Короткие рукава едва прикрывали плечи. Подол – колокольчик доставал до коленок. Изящные икры оплетали десяток ленточек, поднимающихся вверх от тонкой подошвы сандаля.
Девушка приковывала к себе все встречные мужские (а иногда и женские) взгляды. Потоки света время от времени делали одежду практически прозрачной, высвечивая точеный силуэт девичей фигурки, а ветер трепла подол платья, задирая тот до середины бедра и даря надежду на то, что случайный взгляд ухватит чуть больше того, что планировала показать владелица коварной одежды. Впрочем, все в рамках приличия, безусловно, на грани, но…
Танцующая с ветром была такой же частью города как камни мостовой, вездесущие солнечные панели или вертикальные сады, из-за которых в самом городе концентрация кислорода была на один-два процента выше, чем за его границами.
Но, и в этом царстве света, ветра, пропитанного запахом сандала, и сказочных дворцов неведомых существ есть своя темная сторона. Огромная махина стратосферной платформы возникла на горизонте. Многокилометровый вытянутый блин с неровными краями, многочисленными башенками и аппарелями, казалось, неспешно плывет по небу. Вообще то, подобной технике запрещено пролетать над Городом. В случае аварийной ситуации обрушившаяся машина способна обратить весь мегаполис руинами, в иных местах фрагментированными до состояния мелкого щебня. Но в этот раз случилось что-то из ряда вон. Потому платформа, предназначенная для вытягивания крупногабаритных космических грузовиков из гравитационного колодца, и способная, при необходимости, испарить средиземное море или остановить падающий спутник километрового диаметра, проплыла над городом.
За жутковатым порождением высоких технологий по земле плыла тень. Из-за того, что солнце еще не поднялось высоко, тень была вытянута на много километров. И вот пятно – без – света коснулось города.
Останавливали свой бесконечный бег солнечные зайчики, стихал ветер. Ожившие под светом солнца здания обращались уродливыми бетонными конструкциями, тяжело нависающими над землей. Сказочные дворы становились картонной бутафорией, насмешкой над собой. Волшебные замки и башни начинали напоминать жуткие могильные склепы, из которых тянет сыростью и страхом.