Как бы то ни было, одно не подлежало сомнению: она и вправду привезла в гостиницу «Король Георг» ребенка, сироту, которого хотела усыновить и которому решила дать свое имя, так как у него не было ровным счетом никакого.
– Малыш, – ответил он, как и всегда, на вопрос, как его звали.
Что ж, это имя вполне подходило, да и чем оно было хуже какого-нибудь Эдуарда, Артура или Мортимера? К тому же мисс Уэстон могла называть его всеми ласковыми словечками, производными от «baby», как это делают обычно английские матери.
Нечего и говорить, что друзья и подруги актрисы, услышав новость, поспешили к ней с визитами. Сколько восторженных похвал посыпалось на мисс Уэстон, и как прелестно она их принимала! Вновь и вновь ей приходилось рассказывать обо всем случившемся в «Рэггид-скул», и, слушая ее, можно было подумать, что огонь уничтожил чуть не весь Голуэй. Ребенок присутствовал всегда на этих приемах, и можно представить, как умело актриса использовала его в своей великолепной игре.
Надо признать, что сам Малыш пока не понимал произошедшего и принимал все довольно равнодушно – и ласки, и поцелуи, которых он прежде не знал, а теперь получал в изобилии, и красивые наряды по последней моде, и новые ботинки, и кудри, в которые завивали его волосы, даже хорошую пищу, – а кормили его по-королевски, – и сласти, которыми его баловали. Да, никогда прежде его так не лелеяли, однако он вспоминал иногда, что все же был любим когда-то. И однажды он решился спросить:
– А где же Грип?..
– Кто это – Грип, мой бэбиш? – спросила мисс Уэстон.
На самом деле она отлично знала, кто был этот Грип. Конечно, без него Малыш погиб бы в огне. Это было очень, очень благородно со стороны Грипа – рискуя собственной жизнью, вытащить маленького друга из горевшей школы… И все же его героизм нисколько не умалял заслуги мисс Уэстон в спасении Малыша. Что было бы теперь с ребенком, если б эта чудесная женщина не оказалась тогда волею случая на месте происшествия? Кто бы подобрал его? В какие еще трущобы попал бы он вместе с остальными оборванцами «Рэггид-скул»?..
По правде говоря, никто и не пытался разузнать что-либо о дальнейшей судьбе Грипа, никто его не знал и знать не хотел. Малыш, полагали друзья актрисы, конечно, тоже вскоре позабудет его. Но они ошибались: образ того, кто кормил и защищал его в приюте, никогда не смог бы изгладиться из сердца мальчика.