Это какая-то внутренняя борьба. Уж я-то знаю. Каждую морщинку на этом лице выучила.
Видимо, проиграв свою душевную войну, Глеб хмурится и утыкается лицом в мою ладонь.
— За что ты так со мной, Невеличка? — тихо шепчет он.
Ноги подкашиваются от этого нежного прозвища, придуманного самим Глебом. Опускаюсь на край кровати и, окончательно осмелев, прохожусь пальцами по заросшей голове.
— Вам бы подстричься не помешало, Глеб Виталич, — бормочу, игнорируя его вопрос.
Сколько можно переливать из пустого в порожнее? Ну не знаю я, о чем речь. Вот как объяснит все толком, тогда и разберемся.
Рядом с кроватью снова возникает незнакомец. Я поднимаюсь и отхожу, чтобы не мешать приводить Глеба в порядок.
— Сколько тебе повторять: я пластический хирург, а не твой семейный доктор, — ворчит мужчина, и я наконец понимаю, кто передо мной.
Валерий Александрович. Пластический хирург. Мы познакомились непосредственно перед нападением на клуб. Буквально за секунды до взрыва. Он вроде друг Глеба. Это хорошо, что рядом с ним есть люди, которые о нем заботятся.
— Рада, что с вами все в порядке, Валерий Александрович, — искренне говорю я, заглядывая через его плечо, чтобы видеть лицо Глеба.
— Не смей даже заговаривать со мной, — слышится тихий ответ доктора. — Если бы не Глеб, я бы тебя самолично придушил.
Отшатываюсь, словно мне влепили увесистую пощечину. Вжимаюсь в ширму, когда Валерий Александрович проносится мимо меня и покидает палату, оповестив об этом грохотом двери о косяк. Непонимающе смотрю на Глеба, который лениво размыкает глаза.
— Скажи еще, что уязвлена? — недобро усмехается он. — У Валерки отец очень сильно пострадал в том нападении, что ты помогла организовать.
— Я помогла? — хмурюсь непонимающе.— Глеб, да о чем ты?!
— Завязывай уже строить из себя святую невинность. Я знаю, что ты была информатором этих баранов. Сливала им инфу об аукционе.
— Бред! — взрываюсь я. — Ты веришь в эту чушь?!
Приплыли. Ну, зато хоть какие-то подвижки.
— Сначала не хотел, — выдавливает он.
— А потом? — ошарашенно отзываюсь я, не в силах поверить, что меня так просто оклеветали. Да и кому это могло понадобиться? Кто я такая, чтобы меня подставлять?
— А потом ознакомился с доказательствами. — Каждое слово дается ему с большим трудом.
Во мне закипает праведный гнев. Я просто поверить не могу в то, что он говорит!