Как только заражение завершилось, они накидывались на стоящих
рядом, кусая их, пальцами выдавливая глаза, вырывая уши и творя
прочие изуверства, сопровождая это безумным смехом, воплями и
матершиной. Увидев это, Тимофей бросился обратно в класс, минуя все
еще ругающуюся и кричащую Алевтину Захаровну, продолжавшую стоять у
дверей.
Валентин, видя, что оставшиеся в классе ученики лишь озираются с
потерянными лицами и мнутся на месте, решил осторожно выйти в
коридор. Елена Жанаевна, придя в себя, попыталась остановить его,
но парень не слушал и, подойдя к дверям, выглянул наружу. Впереди у
выхода с этажа толпились школьники в надежде прорваться вниз.
Взглянув направо, в другой конец коридора, Валентин увидел, как
Тимофей стремительно побежал обратно в класс. Однако его внимание
привлекли звуки, доносившиеся от выхода напротив.
Крики и вопли школьников начали перебивать верещание и
матершина, подобная той, что издавал директор по интеркому.
«Отрежьте ей сиськи! Трахать в соски!» - удалось разобрать ему
среди оглушительного гама десятков голосов, – «Кишки! Вспороть
кишки! Вяяяя!». Видя, как толпящиеся в дверях школьники
разворачиваются и бросаются обратно, Валентин моментально захлопнул
дверь. Его уже было обуял страх, но молодой человек быстро взял
себя в руки и придумал, что можно сделать.
— Ключи! Дайте ключи, быстрее! – обратился он к учительнице, с
силой навалившись на дверь, в которую через мгновение посыпалось
множество сильных ударов, – если хотите жить дайте быстрее
ключи!
Елена Жанаевна, секунду поколебавшись, принялась копошиться
трясущимися руками в сумке, и, через несколько мгновений найдя
ключи, бросила их подростку. Валентин, стараясь не отпускать дверь,
в которую ломились люди, отчаянно крича, стуча и дергая за ручку,
ухитрился поймать их. Благодаря все на свете и в тоже время
матерясь про себя, он начал запирать замок. Наконец, юноша в третий
раз провернул ключ, подтащил стул и подпер его спинкой дверную
ручку. Валентин, тяжело дыша и утирая пот со лба, отошел на пару
шагов от трясущейся от ударов двери, из-за которой доносились
отчаянные паникующие вопли, которые вскоре сменились криками боли и
странным скрежещущим визжанием и матершиной. В мыслях юноша был
невообразимо горд собой, потому как сумел спастись.