— А потом? Что дальше? Полиция приедет? Нас спасут? – стали
раздаваться наперебой взволнованные возгласы учащихся.
— Все будет в порядке, не переживать.
— Петр Самуилович, а мы до второго этажа то дойдем? – неуверенно
спросил старшеклассник – там же полно этих психов?
— Я видел, как большая часть из них забежала в столовку –
трудовик подошел к двери, ведущей в вестибюль, – если удастся
запереть ее, это даст нам время.
— Думаю, этой деревяшкой можно попробовать их подпереть –
дрожащим голосом доложил один из учеников. В душе педагог
подозревал, что, скорее всего, они даже до второго этажа не
доберутся. Однако он не мог показывать свое волнение детям. Мужчина
искренне хотел защитить их от опасности. А паника тут последнее
дело. И пока все видят его уверенность – шансы есть.
Петр Самуилович, стараясь унять слегка трясущиеся руки, два раза
провернул ключ в замке. Выдохнув, он резко распахнул дверь. Та с
силой ударила одного из зараженных, стоявшего неподалеку. От
мощного толчка тварь полетела на пол, громко визжа и хохоча.
Остальные крещеные, оторвавшись от истязания сородичей и мертвых
тел, обратили внимание на учителя. Оглашая округу радостными
воплями и матерными тирадами, бесноватые ринулись на него. Но Петр
Самуилович уже отскочил в сторону, давая возможность выйти из
коридора остальным ученикам. Огрев молотком по голове подбежавшего
к нему крещеного, учитель прокричал: «Двери!» указывая на столовую.
Отозвавшись утвердительно, один из школьников, расталкивая
ближайших зараженных, бросился по залитому кровью полу ко входу в
кафетерий.
Один из старшеклассников сумел при помощи гаечного ключа
отбиться от пары крещеных. Он замахнулся для очередного удара,
увидев слева очередную тварь, однако внезапно остановился, словно
парализованный. Несмотря на обезображивающий лицо крест из
волдырей, и перекошенный ехидной улыбкой скалящийся рот, школьник
узнал в стоящей перед ним крещеной одноклассницу Лизу. На девушке
практически не осталось одежды, тело покрывали кровавые
разводы.
Но парень сумел опознать ее по чертам лица, светлым волосам и
родинке на шее. Вспомнив, как они вместе прогуливали уроки, бегали
к ларьку за сигаретами на перемене, и как он неловко пытался
обратить на себя ее внимание, парень не мог заставить себя опустить
руку и обрушить гаечный ключ на голову девушке. Крещеная Елизавета,
не упуская возможности, практически сразу вцепилась зубами в лицо
молодого человека. Закричав от боли, тот вместе с ней повалился на
пол. Однако уже через несколько мгновений, его крик сменился на
безумный смех. Новообращённый стал бить себя ключом по голове,
беснуясь в истерике и выкрикивая пошлости, пока девушка продолжала
пожирать оставшийся болтаться на тонкой жиле кусок щеки.