Я бросаю взгляд на часы. До четырех ждать долго.
— Я ненадолго, — кидаю на ходу.
— Но…
Повернувшись, я одариваю ее красноречивым взглядом, и медсестра не решается спорить, лишь недовольно поджимает губы.
— Эту тварь пошел навещать, — доносятся шепотки с разных сторон.
— Посмотрите на него. В костюмчике. При галстуке. Такие только людей и гробят. Им законы не писаны, — выплевывает ядовито какая-то бабка.
— Отмажет, поди. Вот все у нас так: на лапу дадут кому надо, еще и из жертв виноватых сделают. Скажут, не там стояли. В первый раз, что ли? Тьфу! — ругается какая-то женщина.
— Да уж, а детей угробила и учительницу молодую. Сволочи!
В меня летят злые взгляды. Уже весь вестибюль, кажется, знает, что я иду к Инне. Делаю вид, что не слышу. Пусть говорят, что хотят. Но от их взглядов тошно. Будто это я сидел за рулем той машины, а не Инна. Будто я виноват в ее неадекватности. Эта дрянь совсем слетела с катушек. Совсем перестала дружить с головой. И чем дальше, тем хуже становится.
Я в очередной раз жалею, что связался с ней, что в свое время не обрубил все на корню. Теперь попробуй расхлебай это все.
В костюмчике. Пошел к этой! Убийца! Таким законы не писаны. Обязательно отмажет! У людей, конечно, своя правда, не безосновательная. Далеко ходить не надо: в прошлом году жена Ильи Венедиктова, моего приятели и бизнес-партнера, вот так же, как Инна, напившись, решила прокатиться по городу. Въехала в автобусную остановку. Слава богу, никого насмерть не сбила. Илюха выплатил хорошую компенсацию пострадавшим и жену-таки отмазал, а потом закрыл ее в наркологической клинике, чтобы не бухала.
Не успеваю открыть дверь в палату Инны, как раздается ее плаксивый вопль:
— Паша! Паша! Что теперь будет?