Жрица принялась методично и яростно меня избивать, а я даже
печати сложить не мог, чтобы её сопротивляться. Каждый её удар
ломал мне кости и отбивал внутренние органы. Не знаю, сколько это
продолжалось, но в один момент сумасшедшая подняла меня над землей
и впилась мне в горло зубами, начав пить кровь. Я же только и мог,
что висеть безвольной куклой, в тщетных попытках найти выход из
сложившейся ситуации.
Наконец, напившись, жрица откинула меня от себя.
- Было весело, пиздоглаз, - сказала она, - но ты вот-вот
загнешься. И Великий Дзясин расстроиться, если ты, тупорылый мудак,
сдохнешь своей смертью. Не-ет, Лорд Дзясин желает видеть тебя своей
жертвой! Потому он и помог мне победить тебя. Ну, привет передавай
своей ебанной семейке!
Напоминание о семье разожгло в груди пламя гнева. Затуманенное
болью сознание очистилось и я смог снова трезво размышлять. Бой еще
не был окончен. Мог ли я позволить убийце своей семьи победить и
жить? Да никогда!
Сосредаточив все оставшиеся силы на регенерации, я смог привести
в порядок одну руку. Этого хватило, чтобы начертить на земле
собственной кровью печать обратного призыва.
В момент, когда жрица завершала ритуал жертвоприношения, я
сбежал из мира воронов.
Выкинуло меня на траву в неизвестном мне месте. Падение на землю
растревожало раны и боль нахлынула на меня с новой силой. Борясь за
каждый вздох я даже скорчиться на земле не мог, настолько мое тело
было повреждено. Ноги и руки, кроме одной, просто не слушались, а
отбитые внутренности нез=щадно болели.
По своему хриплому и судорожному дыханию я понял, что одно из
сломанных ребер пробило легкое и жить мне оставалось от силы десять
минут, пока оно не заполниться кровью и я не задохнусь.
Кое-как, борясь с невыносимой болью, я смог здоровой рукой и
кунаем вскрыть себе грудную клетку и на ощупь вытащить ребко из
собственного легкого. Не самая лучшая и гигеническая процедура, но
все что мне было нужно - это подлечить свою дыхательную
систему.
Не знаю почему, скорее всего из-за силы Дзясина, но раны,
нанесенные жрицой, очень плохо заживали. Вся моя сила не могла
регенерировать полученные повреждения, её едва-едва хватало на
поддержание в теле жизни. По всей видимости выходило, что я так и
умру. Но сдаваться в моих планах не было.
Изранненый и ослепленный, терпя боль, я очень медленно полз по
траве. Моей целью был шум толпы, что я слышал примерно в паре сотен
метров от себя. Ничего хорошего, конечно, но сейчас вся моя жизнь
зависела от абсолютно неизвестных мне людей. В ином случае, моих
запасов оставшейся чакры хватит максимум на пару часов подвешенного
состояния между жизнью и смертью. И это если я раньше не загнусь от
кровопотери или болевого шока.