- Ты такое испытывал? Ненависть?- Не поверил Артём отцу,
раскладывающему сейчас все его чувства, сомнения по полочкам.
-О, сколько раз. А уж с псицами, так и подавно. Только ты не
представляешь, сколько из них потом всё же спустя приличное время
хотели вернуться, а ведь как кочевяжились. И скольких оставил я,
этих вообще не считал. Так что забей на неё, приползёт, никуда не
денется. Хочешь?
-Нет, не хочу. Уже не хочу. А псицы, они все, как мать?- Артём
невольно повернул голову в сторону входной двери, где скрылась
Вероника Аркадьевна.
- Характером? А всякие. Как обычные бабы, только с ними веселее.
Ведь и по-человечески с тобой могут и по-собачьи,- отец вначале
хитро подмигнул, а затем стал серьёзен. – Есть такая примета,
вынесенная из жизненного опыта не одного пса. Если ты связан с
женщиной, пусть не любовь (нормальный пёс и любовь, крайне редкое
явление), а всего лишь навязчивая идея, болезненное увлечение,
перешедшее в ненависть, то на третьей попытке жди беды. Обычно
неудачник гибнет. Даже если пытаешься пришить не сам, а по твоему
наитию, всё равно результат тот же. Сколько раз ты пытался её
убить?
-Два,- Артём мысленно посчитал неудачный случай на машине, облом
в подъезде. Была ещё шутка с бараном, но убивать тогда он её не
хотел, а только напугать. Или хотел? Да нет, не помнит он таких
мыслей.
-Тогда остановись, плюнь на неё. Вот увидишь, наши женщины
гораздо лучше.
Курский вновь завис, обдумывая последние слова отца. И
действительно, стоит ли убивать Васильеву? Но ведь наплевала в
душу, зараза, своим отказом! А вдруг с себе подобными ему больше
понравится, а ведь он с ними ещё никогда,… от подобных
открывающихся перспектив он не заметил, что тот, чьи шаги раздались
на ступенях, в прихожей был вовсе не родной матерью. Отец поднял
голову и напрягся. Артём очнулся и посмотрел в ту сторону, куда и
отец.
В дверях стоял Петров, собственной персоной, а в руке держал
пистолет, направленный на него, Артёма. Вот и довякался пёсик со
своими мечтами в светлое будущее, выстроил планы по завоеванию
территорий.
- Где Лика?
***
Я подтянула к себе коленки и обняла их руками, пытаясь
согреться. Сколько уже времени нахожусь тут, в этом странном месте?
Два часа или четыре? Глаза давно привыкли к полумраку и изучили всё
насквозь. Комната, примерно пятнадцать квадратных метров,
допотопная железная кровать с панцирной сеткой, привинченная к полу
и больше ничего. Ни стула, ни стола, голый пол и лампа накаливания,
чуть свисающая с потолка. На противоположной стороне от кровати
расположены окна, заколоченные так плотно, что подозреваю, это
сделано изнутри и снаружи, вероятно чтобы пленница, то есть я, не
сбежала и не увидела то, что происходит на улице. Тусклый свет,
проникающий сквозь единственную узкую щель в самом верху окна,
говорил лишь об одном - уже темнеет.