— А нападение на слуг средь бела дня, значит, таковым не было? Я
поступил так как счел справедливым.
Была некоторая ирония во всем этом. Как я уже успел понять, люди
у власти, главы кланов и прочие, очень уж ревностно относятся ко
всей этой ерунде о пути справедливости и вслух стараются регулярно
говорить, какие они ревностные его последователи, словно пытаясь
обмануть сами небеса. Но при этом слуги не слишком отличаются от
рабов, которых вот так легко можно похитить.
Наконец в стороне от нас появился парень лет двадцати. Весь
прилизанный, облаченный в модное цветастое ханьфу. По правую
сторону волосы собраны в маленькие косички, тянущиеся к затылку.
Выходя к людям, он всем своим видом показывал, какое одолжение
делает, даже в ухе демонстративно поковырялся.
— Дядя Хун, что тут стряслось? — раздраженно бросил он. — Я был
занят.
— Ты знаешь этого человека? — спросил второй старший
советник.
Парень мазнул по нам взглядам, задержавшись на Лей, и даже
улыбнулся ей. Вот мудак…
— Нет, но вон с той рыжей милашкой с удовольствием бы
познакомился.
Хун Гу на это высказывание лишь закатил глаза. Видимо, поведение
младшего главы дома его раздражало не меньше, чем меня.
— Он говорит, что ты напал на его слуг.
— Я? Зачем мне это нужно? — рассмеялся он. — Да и вообще,
свидетели есть?
Этот ублюдок закапывает себя всё сильнее и сильнее.
— Знаете, что у нас делают за ложные обвинения?! — рыкнул он, а
я понемногу закипал. Часть меня буквально требовала вмешаться,
начать битву и прикончить тут вообще всех. Костяной палач снова
показывал свой оскал…
Мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы избавиться от
ярости.
Нет.
— Кто вы вообще такие?!
— Я Арден Контер из дома Контер. И ты похитил девушку, которая
принадлежит мне, — твердо сказал я, смотря ему прямо в глаза.
Тот фыркнул себе под нос и через два удара сердца оказался
передо мной, буквально на расстоянии вытянутой руки.
— Дом Контер? Это вообще что? Первый раз слышу, — он ухмыльнулся
мне прямо в лицо. — Неужели он настолько никчемный?
— Он из провинции Весеннего облака, — ответил ему. — Это пятый
виток, — если я конечно не ошибался. Море безмятежности считалось
границей между пятым и шестым витками, но она не была такой
строгой, как между внешними и внутренними. Скорее уж номинальной,
как разделение на провинции.