Мы подкатили к старенькой пятиэтажке
в Сестрорецке около трёх часов ночи.
Парни были вооружены пистолетами с
руническими патронами и дробовиками, стреляющими серебряной
картечью. А ещё у нас были игольники с очень хитрым боеприпасом.
Иглы, смазанные нейротоксином. Парализуют даже переделанных на
несколько секунд, что позволяет выиграть время и развернуть
ловушку. На брифе нам недвусмысленно намекнули, что в первую
очередь надо использовать иглы. Остальное — на крайняк.
Ловушки — ещё советское детище.
Хитрые устройства, позволяющие
обрушить нейронные связи между носителем и паразитом, после чего
вытащить душу эмиссара и заключить во временное хранилище. Мы это
называем «коробкой Шрёдингера». А допрос, понятное дело, поручат
мне.
Вот только...
Не сегодня.
Или уже вчера?
«Тигр» остановился аккурат напротив
подъезда, в котором жил переделанный. Ребята посыпались наружу,
быстро заняли позиции. Все в бронежилетах и шлемах, с приборами
ночного видения, закрывающими половину лица. В доме напротив уже
сидел снайпер, о чём мне сообщили по рации.
— Надерём зад эмке? — послышался
бодрый голос Ефима Углова, командира второго отделения
штурмовиков.
«Эмками» мы называли эмиссаров.
— А то! — я хлопнул бойца по плечу.
— Как всегда.
Сосны шумели на ветру. Со стороны
Финского залива слышался несмолкаемый шум прибоя.
Митя Костусев разогнался, подпрыгнул
и в два счёта оказался на балконе второго этажа. Эффектная пробежка
по стене — и Митя на третьем ярусе. Понятное дело, он
одарённый.
Командиры отделений отдали
безмолвные приказы, и начался штурм. Часть группы отправилась на
проверку чердака, двое остались у подъезда, ещё двое выдвинулись
внутрь. Мы с Ефимом зашли в числе последних.
Шесть пролётов — и мы на
позиции.
Замок выносим кумулятивным зарядом,
толкаем дверь, забрасываем газовые гранаты, закрываем дверь.
Респираторами никто не заморачивается — все мы устойчивы к
химии.
Ефим отдаёт телепатический приказ, и
Костусев вламывается в квартиру через окно. Одновременно с этим
заходят наши ребята — с игольниками, как и хотел шеф.
Вопли, рычание, падающие тела.
На чердаке и внизу тоже творится
хрень.
Переглянувшись с Угловым, заходим в
квартиру. Всё в зелёном свете, из комнаты не доносится ни единого
звука. Распростёртые на полу штурмовики и зависшая над ними тварь
выглядят ярче всего остального.