Мои
размышления прервал Раменский.
— И
учитывайте ещё кое-что, — сказал он. — Мы предлагаем вам не просто
текст с бумажек зачитывать. На самом деле, все эти выступления
будут лишь прикрытием вашей основной деятельности.
А вот это
уже было действительно любопытно.
— Какой? —
спросил я.
— Об этом,
если согласитесь, расскажет ваш куратор, — Раменский нажал кнопку
интеркома. — Пригласите товарища Соколову.
— Я ведь
ещё не сказал «да», — напомнил я.
— Вы
скажете, — ответил нарком. — Не сомневаюсь.
Дверь
открылась, и в кабинет вошла высокая стройная брюнетка в зелёном
кителе и синей юбке.
— Садитесь,
— кивнул ей нарком.
Девушка
уверенно прошла к столу и расположилась напротив меня. Большие
голубые глаза, тонкий нос, острые скулы, полные губы, слегка
тронутые помадой телесного цвета. Никакого маникюра. Нашивки на её
форме сразу дали понять, сотрудником какого ведомства она является.
Не говоря уж о Знаке Почётного сотрудника КГБ СССР на
груди.
— Нам нужен
человек, который сможет под прикрытием работать в разных странах и
даже, — Раменский поднял указательный палец, — в других мирах. Тот,
для кого публичность станет маскировкой и откроет ему двери
кабинетов высокопоставленных лиц.
— Иначе
говоря, вы предлагаете мне шпионить для КГБ? — спросил я, глядя на
девушку.
— Служить
своей стране, — ответил нарком. — Разве вы этого не
хотите?
***
Привезли
меня обратно к самому подъезду. К недоумению сидевших на лавочке
старушек. Когда проходил мимо, одна из них меня
окликнула:
— Владик, а
кто это тебя, а? Что за машина такая?
— По
работе, — ответил я, улыбнувшись.
— Да ты
разве работать начал? — удивилась бабулька.
— А как же.
Советскому человеку без этого никак, — отозвался я и нажал кнопку
домофона.
— Это кем
же ты устроился, милок, что тебя на машине-то возят?
— Секрет, —
отозвался я.
Хватит
старушкам теперь на неделю пересудов.
— Кто там?
— раздался голос матери.
— Это
я.
— Владик?
Открываю!
Когда
поднялся на этаж, женщина бросилась мне навстречу.
—
Отпустили! — воскликнула она. — Что от тебя хотели,
сынок?!
— Надо нам
поговорить, — ответил я, обнимая обхватившую меня руками мать. —
Серьёзно. Нет, ты не волнуйся. Всё хорошо.
— Правда?
Ты меня не обманываешь?!
— Нет,
конечно. Идём, расскажу.
Открывать
всю правду я не стал. Про настоящую работу умолчал. Оно и не
положено было распространяться, понятное дело. Да я и сам не дурак.
Так что рассказал только о внешней стороне того, что мне
предложили.