— И чего же ты ждешь тогда? — спросил Смирнов.
Бецалель объяснил:
— Так мне живой души не хватает, чтобы Голема оживить. Сам я не
могу. Мертвые не подходят для оживления. Из живых доброволец нужен,
который захочет с жизнью расстаться, чтобы Големом стать. Причем,
искренне хотеть он должен. Дело очень серьезное. Однажды став
Големом, так им и останешься навсегда.
— Тогда не мешкай. Хоть мне и исполнилось зимой ровно сто лет,
но я еще жив. Сознание теряю, но пока живой. Так что я пойду
добровольцем, — решительно сказал Смирнов.
— Ладно, попробуем, — сказал маг-кабалист и произнес ключевую
фразу на непонятном языке, и она сработала словно спусковой крючок,
запустив подготовленное заклинание.
В тот же момент сердце ветерана, сидящего на скамейке рядом с
племянницей, которая пыталась тормошить его и запихивать таблетку в
онемевший навсегда рот, остановилось. Зато в этот самый момент
ожила статуя солдата-освободителя. А вместе с ней в новом необычном
теле ожил и Иван Иванович Смирнов. Сразу же ощутив в себе
неимоверную силу, он решительно начал крушить супостатов.
Звуки выстрелов оглушили людей на площади, разрушив тишину
прибалтийского утра. Полицейские, по машинам которых стрелял
каменный исполин, разбегались в разные стороны, словно испуганные
мыши. А пожар от растоптанной великаном строительной техники,
внутри которой загорелось топливо, перекинулся на деревья сквера.
Огромный памятник, еще несколько минут назад мирно стоявший на
постаменте, где и простоял он совершенно спокойно десятки лет до
этого, никого не трогая, теперь печатал шаг своими многотонными
сапогами, направляясь в сторону обидчиков.
Каменный великан с каской на голове и с багровыми огоньками в
глазах, горящих ненавистью к врагам, действовал решительно, пиная
ногами автомобили, словно футбольные мячи, отчего они,
подбрасываемые в воздух, далеко отлетали с его дороги. И земля
дрожала под его поступью. Высотой более пятнадцати метров и шириной
в плечах метра четыре, железобетонный солдат наконец остановился,
обуздав ярость, когда понял, что всех супостатов с площади разогнал
очень даже успешно. Тогда он выпрямился и осмотрелся, заметив, что
ветераны, собравшиеся отмечать день победы, сгрудились возле
братской могилы и смотрят на него с ужасом. И тогда он обратился к
ним, а голос его звучал, словно гром: